Юрий Бочаров, академик трех академий, главный научный сотрудник Центрального института градостроительства в Москве и советник фонда социально-экологических исследований в Нью-Йорке, автор 300 научных работ и двух построенных городов, считает, что новый генплан Москвы — это большая ошибка.
— Вы один из немногих принципиальных критиков проекта генерального плана. Почему ваша позиция так расходится с официальным мнением?
— Генплан представлен в виде сотен разрозненных схем и макетов, не объединенных единой социально-экономической концепцией развития столичного региона. По существу, это просто популярные иллюстрации к 28 постановлениям московской мэрии 1994-1998 годов по развитию отдельных частей городского хозяйства. Генплан выполнен на муниципальном уровне и защищает интересы влиятельного строительного комплекса. Вот вам, кстати, ответ на вопрос, почему у него так много сторонников.
— Авторы проекта утверждали, что к градостроительному кризису Москву привели глобальные идеи предыдущих генпланов. Поэтому новый девиз много скромнее: "Город, удобный для жизни людей".
— Условие необходимое, но для столицы недостаточное. План должен укрепить позиции Москвы в соревновании с другими столицами в ХХI веке, а не только создать удобства и привилегии для обитателей московского центра. Москва принадлежит не только москвичам, но и всем россиянам, а столичный имидж создается не ради красивого вида, а в соответствии с экономическими и политическими целями России. Трагедия генплана в том, что он ориентирован на город с единым центром — таким его задумал еще Сталин. Но столица — не просто красивая визитная карточка государства, а механизм для функционирования системы его управления.
Что касается градостроительного кризиса Москвы, то это закономерное отражение кризиса всей экономической системы. Диагноз кризису в генплане не поставлен, а значит, не указаны и методы исправления ситуации. Я не нашел в документах генплана даже опорных данных на 1996-1997 годы. А как без этого оценить намеченный генпланом путь к очередному "светлому будущему" в 2020 году? Даже расчетное население столицы занижено минимум на один миллион человек. Зато очевидно вот что: нынешние торгово-распределительные функции Москвы не предполагается сменить на производительные и инновационные, на развитие науки и высшего образования. А без этого столица не выполнит своей важнейшей по отношению к России задачи — стать лидером структурной перестройки экономики. Я процитирую профессора Маршалла Голдмана из Гарварда: "Обычно столица вытягивает за собой страну, но в России Москва — это, увы, не локомотив, а пылесос".
Используя противоречия в законодательстве и экономические трудности правительства России, мэрия стремится расширить зону своих экономических интересов и готовится к предстоящим выборам. И это ясно всем, кроме авторов генплана.
— Вы считаете новый генплан архитектурным отражением политических амбиций московской мэрии?
— Да. Проект свидетельствует о перераспределении собственности между федеральным правительством и мэрией. Общегосударственная монополия на землю сменилась муниципальной монополией. Мэрия последовательно борется за каждый федеральный объект. Нетрудно заметить, что речь идет не столько о собственности, сколько о власти, поскольку мэрия стремится обладать контрольным или блокирующим пакетом акций. Если в начале 90-х годов в собственности федерального правительства было около трети сооружений Москвы, то после введения в столице особых правил приватизации мэрия оказалась совладельцем множества объектов, а в федеральном подчинении осталось примерно 5-8% объектов.
Правительство Москвы средствами архитектуры пытается вопреки всему доказать, что экономические реформы в России развиваются вполне успешно. Показательные стройки поглощают огромные средства, в то время как в городской черте сохраняются зоны, где москвичи не имеют водопровода и вынуждены пользоваться колодцами, как, например, в Староникольском районе Южного Бутова — в 6 км от суперсовременной кольцевой автодороги.
— Но ведь процесс архитектурного усиления мэрии — естественное отражение бездействия федеральных властей. Не Москва отбирает федеральные объекты, а федеральные власти их отдают, потому что не в силах содержать. За все годы строительного бума федеральные власти вообще ни в каких архитектурных делах не участвовали. И наоборот, здания, которые построены в Москве без участия мэрии, почти невозможно вспомнить.
— Многие страны переживали политические и экономические кризисы, когда центральная власть в столицах не имела возможности строить. Так было в Вашингтоне времен Великой депрессии 30-х годов, подобное можно было наблюдать в Мадриде, Риме, Сантьяго, Дели и других столицах в течение нескольких лет. Но там у муниципалитетов никогда не было монополии на столицу. Закон всегда охраняет права центрального правительства. В столичный центр не допускали коммерческие объекты и сомнительные монументы.
Центральная зона Вашингтона, 12% городских земель, находится под прямым контролем конгресса, и президент может наложить вето на любое решение городских властей. Столица Франции также имеет особый административный статус. Президенты являются патронами всех больших проектов Парижа и региональных столиц. Центр столицы Бразилии выделен в самостоятельную федеральную зону. Примеры можно множить. В России же разработка и утверждение генплана столицы России определяется не законами страны, а законом одного из 89 субъектов федерации. Это противоречит договору о разграничении полномочий между органами власти России и Москвы, где прямо сказано, что вопросы градостроительства столицы и инженерной инфраструктуры находятся в их совместном ведении.
Администрация президента поднимала вопрос о необходимости строительства в Москве специального парламентского комплекса, где могли бы работать члены Совета федерации и Государственной думы. Однако руководители московского правительства не торопятся (до 2020 года) решать этот вопрос и пока предполагают перенести ряд федеральных госучреждений в периферийные районы около МКАД.
— В генплане впервые дана подробная система зонирования городских территорий. Наконец-то становится ясно, на какой территории и как можно строить.
— А вы присмотритесь к этим схемам. Во многих городах мира система функционального, строительного и ландшафтного зонирования используется уже более 100 лет. Главные цели зонирования — стимулирование строительной активности и защита прав собственности на сооружения и землю. Что касается столиц, то здесь зонирование в первую очередь выделяет участки федеральной, муниципальной и частной собственности, затем центры управления разного уровня, а также зоны важных для жизни города инженерных объектов. Московской мэрии такое простое и логичное зонирование просто невыгодно. В результате в генплане Москвы мы видим 14 типов функциональных зон, 9 типов строительных зон, 18 типов и 42 вида застройки, 12 типов и 20 подтипов ландшафтных зон. В итоге получается до 190 микросистем зонирования. И это вместо того чтобы предельно упростить схемы и дать инвесторам возможность легко разобраться, где что можно строить. А чтобы пройти по этим 190 кругам ада, нужен, знаете ли, Вергилий. И не один. Толпа чиновников, которая с этого будет кормиться. Недаром еще до утверждения генплана городской думой московское правительство поторопилось утвердить строительное зонирование столицы своим решением.
Но это еще не все. Строительное зонирование почти игнорирует геологически опасные территории Москвы, где за последние годы произошло около 50 карстовых провалов. А ведь это почти половина территории города — Юго-Западный, Западный, Центральный, Восточный, Северо-Восточный округа. В ряде районов Москвы накладываются друг на друга зона карстовых пустот, зона оползневой опасности и зона потопления. Последствия не заставят себя ждать.
— То есть главная ошибка генплана — сугубо местнический взгляд на Москву?
— К сожалению, да. В проекте генплана идея взаимосвязи столицы и области практически сменилась концепцией изоляции мегаполиса от прилегающей к нему территории. Так никогда не делали. До 1997 года столица и Московская область застраивалась на базе "Основных направлений градостроительного развития Москвы и Московской области", утвержденных двумя правительствами в 1992 году. Теперь целостный столичный регион с населением 14 млн жителей искусственно расчленен на две части. Город лишается резервов для расширения, а ведь у Москвы осталось только 6% резервных земель при потребности 22-25%.
Генпланом намечен рост жилой площади со 185 до 250 млн кв. метров. Без должного экономического обоснования предполагается массовый снос физически крепких пятиэтажных и строительство взамен многоэтажных жилых домов. Но Москва уже сейчас превышает среднюю площадь населения на гектар в Лондоне, Вене и Нью-Йорке. Но если там дороги занимают 20% земли, то в центре Москвы не более 9%, при росте автотранспорта 7-8% в год.
В проекте нет схемы использования подземного пространства столицы или комплексной системы развития многоярусных магистралей. Гиперконцентрация населения, производств, инфраструктуры и т. д. в одном из самых плотно застроенных городов мира остро нуждается в подобных документах. Как можно поддерживать такой проект? Еще до утверждения генплана и без должной технической экспертизы начато строительство третьей кольцевой дороги стоимостью 20-35 млн долларов за километр, что выгодно строителям. Реализация проекта вряд ли приведет к существенной разгрузке центра города, где на 6% земель сосредоточена одна треть всех мест приложения труда. Если раньше предполагалось, что автопарк Москвы не превысит 500 тысяч машин, то уже их более 2,5 миллиона. Это требует не только существенного развития радиальных направлений, но и создания системы многоярусных, в том числе подземных, магистралей.
— Но ведь слияние Москвы и области в единый регион — это вопрос, который не может быть решен на уровне московского правительства?
— Мы вернулись к тому, с чего начали. Это как раз и есть главная проблема! Генплан вообще не должен относиться к исключительной компетенции московских структур. Москва — столица России, это сфера совместной компетенции федеральной и городской властей. Другое дело, что мало кто из профессионалов готов это произнести вслух. В Москве сосредоточено примерно 60% финансовых ресурсов и 50% архитекторов страны. И все они нуждаются в заказах московского правительства. Тем более что генплан предусматривает рост субсидий Москве из федерального бюджета.
ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ КРИЗИС МОСКВЫ — ЭТО ЗАКОНОМЕРНОЕ ОТРАЖЕНИЕ КРИЗИСА ВСЕЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ