На московские экраны выходит один из оскаровских фаворитов прошлого сезона — фильм Лассе Хельстрема "Правила виноделов". Картина выдвигалась на "Оскара" по семи номинациям, и две награды получила. Вернее, одну получил писатель Джон Ирвинг за сценарий по собственному роману, а вторую — актер Майкл Кейн за лучшую роль второго плана.
Писавшие у нас о фильме в связи с "Оскаром" долго извращались с переводом названия, всячески пытаясь вклеить в него что-нибудь про виноделие. Самые эрудированные вспомнили, что роман Джона Ирвинга уже переведен на русский под названием "Правила дома сидра", а, значит, корректней было бы велосипед не изобретать. Но справедливости ради надо заметить, что диковатое словосочетание, еще терпимое на книжной полке, совершенно противопоказано рекламным киноафишам с обнимающейся на траве парочкой Тоби Магуайр — Шарлиз Терон. И нарекли, стало быть, фильм Хельстрема — "Правила виноделов". На слух очень завлекательно: наделали, значит, вина по всем правилам, напились его и ну обниматься.
Однако "Правила виноделов" вовсе не производственная драма, да и к виноделию никакого отношения не имеет. Герой Магуайра — воспитанник приюта, которым руководит доктор в исполнении Майкла Кейна. Параллельно с заботой о брошенных малютках доктор помогает некоторым оказавшимся в затруднительном положении дамам, делая нелегальные аборты (дело происходит в начале 40-х). Эта тема оказалась более актуальна, чем можно было подумать, потому что во время церемонии вручения "Оскаров" на улице толпилась демонстрация против абортов, именно из-за "Правил виноделов".
Впрочем, фильм не является также ни медицинской, ни морально-этической драмой. Он вообще никакой драмой не является, потому что смело может претендовать на звание одного из самых спокойных и невозмутимых фильмов в истории кино. Ладно там подпольные аборты. В фильме много и других душераздирающих событий: один из персонажей вступает в кровосмесительную связь со своей дочерью, которая спасается бегством, на прощанье пырнув его ножом, а героиня Терон изменяет с героем Магуайра своему жениху, которого привозят с войны парализованным.
Все эти ужасы видятся глазами персонажа, которого играет умиротворенный Магуайр и который покидает свой сиротский приют, чтобы увидеть, что же, собственно, еще есть в мире, кроме брошенных детей и женщин, которым не нужны дети. И, поработав сборщиком яблок, из которых делают пресловутый сидр, выясняет, что ничего особенного. Пропорция приятного и чудовищного везде примерно одинакова. Поскольку герой Магуайра думает, что у него врожденный порок сердца (а это просто добрый доктор отмазал его от армии) и ему нельзя волноваться, то он и реагирует на все с одинаковым смирением.
Наверное, это лучшее в "Правилах виноделов", что позволяет мириться с архаичностью и поверхностностью картины, — ее спокойствие и терпимость ко всем ее персонажам, так или иначе нарушающим те или иные правила. В бараке, где живут сборщики яблок, выясняется и главная метафора фильма — что любые правила, которые кто-то для тебя повесил в рамочке на стенке, надо бросить в печку, а уж после этого написать себе свои собственные правила, которые только для тебя и подходят. Мысль несколько запоздалая, но других никто и не ожидал от этого старомодного диккенсовского фильма.
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА
В кинотеатре "Пушкинский" до 7 июля, в "Американском доме кино" до 12 июля, в "Каро-фильм" до 19 июля.