В городе Каэне (Нижняя Нормандия) состоялась премьера новой версии балета "Спящая красавица". На этот раз за ревизию наследия русского классицизма взялась хореограф и философ Карин Сапорта. Во французских рецензиях упоминалась Аврора, олицетворяющая "коматозную демократию", и принц-космонавт по имени Владимир Комаров. Не в силах сдержать любопытства до московских гастролей французско-русской "Спящей", корреспондент Ъ ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА обратилась за комментариями к самой КАРИН САПОРТА.
— Как прошла премьера?
— Очень хорошо. И с точки зрения художественной, и с точки зрения публики.
— Когда мы увидим вашу "Спящую" в России?
— В октябре-ноябре. Не могу назвать точной даты. Турне будет в Москве, Петербурге и в других городах.
— Участвуют ли в спектакле русские танцовщики?
— Конечно. В спектакле половина русских, половина французов. Аврору танцует француженка, а фея Сирени, например, русская. Мне кажется, сохранено равновесие.
— Расскажите о сценографии спектакля.
— Ее автор Жан Дуэр, с которым я работаю очень давно, а сделаны декорации в петербургских мастерских.
— Как вы обошлись с музыкой Чайковского? Прибегали ли к монтажу?
— Очень мало — только в конце второго и третьего актов. Но в спектакле много купюр. С другой стороны, в спектакль вошли фрагменты, которых раньше там не было. Например, очень красивый скрипичный антракт.
— Кто автор либретто?
— Наверное, автор либретто я. Я взяла сказку Перро и включила элементы, на которых был основан балет Петипа.
— Во французской Liberation написали, что Аврора олицетворяет коматозную демократию, а принц — космонавт Комаров, не способный ее разбудить.
— Это интерпретация журналистов. Странная, на мой взгляд. Аврора танцует в красном платье. Может, поэтому они так решили? Но в мой замысел это не входило.
— Есть ли в вашем спектакле прямые цитаты из Петипа или постмодернистские аллюзии, как у Матса Эка?
— И то и другое. Но цитаты очень короткие. Есть игры вокруг текстуры балета. Например, я сохранила рисунок танцев Петипа — те же перемещения в пространстве. Но словарь совсем другой. Соблюдено и музыкальное соответствие танцев. Короче, я сохранила некоторые параметры, но добавила много нового.
— Есть ли в вашем балете традиционные формы — вариации, адажио?
— Да, но очень трансформированные. Это формальная игра, которая фальсифицирует оригинал. Что приводит к другому прочтению спектакля. Например, идет каноническое па-де-де, а рядом танцуется совсем другое — современная версия.
— Довольны ли вы этой работой?
— Я впервые переделывала то, что уже существует. Было очень увлекательно совершать отбор, изменять готовую конструкцию. Спустя век переводить те же эмоции на современный язык, давать им современное прочтение. Я нахожу это очень интересным.