В прошлую пятницу довольно поздним вечером Владимир Путин прилетел в Татарстан, чтобы на следующий день поучаствовать в татарском национальном празднике Сабантуй. Там он подарил татарскому народу несколько сюрпризов и одну легенду. В поездке президента сопровождал специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Владимир Путин прибыл в Казань и тут же поехал в татарский кремль, чтобы принять участие в совещании по проблемам ликвидации последствий урагана, обрушившегося на республику 19 июня.
Вообще-то ураган был не такой уж и сильный. И в Татарстане не очень понимали, зачем оно нужно, совещание, ведь татары могли бы и сами справиться, тем более что от урагана пострадали и другие регионы страны.
Но говорят, что на этом совещании очень настаивал министр МЧС Сергей Шойгу. Наверное, он хотел показать себя Путину в деле. И добился своего.
В совещании участвовали, кроме Путина и Шаймиева, президент Башкортостана Муртаза Рахимов, полномочный представитель президента РФ по Приволжскому федеральному округу Сергей Кириенко. Это — президиум. В зале сидело в основном правительство Татарстана.
Президент Татарстана, как всегда, хорошо подумал, прежде чем сказать.
— Конечно, ураган нас задел,— наконец заметил он.— Но ведь зато и дожди в результате прошли, что редко бывает в 20-х числах июня!
Генерал-майор Власов из МЧС доложил обстановку и попросил показать документальный фильм про ураган. Ключевой в фильме была фраза: "Спасатели смогли пробиться туда, куда не мог пробиться никто." Внимательный зритель при этом мог заметить, что для этого им пришлось спилить дерево.
В следующем кадре это дерево несла на плече домой жительница республики. Если бы президент Татарстана раньше посмотрел этот фильм, у него была бы возможность сказать, что, хотя ураган повалил много деревьев и линий электропередачи, многие обеспечили себя дровами на всю зиму.
Генерал Власов добавил, что первый день урагана стал последним днем 50-летней женщины, а общий ущерб составил 244,7 млн рублей. Впрочем, сказал он, уже роздано 2000 листов шифера и 2050 кг гвоздей.
— А вот вы сказали — 244,7 млн рублей. Как вы считали этот ущерб? — спросил его Путин.
— Предварительно, товарищ президент! — нашелся генерал.
— Это ваша оценка или по данным из районов? — терпеливо спросил Путин.
— Из районов...— отчего-то сник генерал.
— И?
— 18,2 млн рублей потрачено по временной схеме...— пробормотал генерал совсем упавшим голосом.
Видимо, в это мгновение он уже поставил крест на своей карьере.
Вслед за генералом докладывал министр сельского хозяйства республики.
— Трудности для товаропроизводителей начались еще зимой. С выпадением снега в сельском хозяйстве начались непредвиденные события.
Сейчас, по его словам, ситуация до предела обострилась.
— Наблюдается массовое появление саранчовых вредителей. Потребуется обработка 125 тыс. га. Конечно, были выделены некоторые материальные средства, но их явно недостаточно.
Он с напором посмотрел на Путина.
— Но ведь саранча не относится к стихийным бедствиям? — осторожно спросил президент.
— На сегодня нет,— без удовольствия согласился министр.
После такого же выступления министра энергетики докладывать начал лидер "Единства".
— Республика Татарстан идет впереди федерального законодательства о чрезвычайных ситуациях,— по-моему, с одобрением начал он.
— Идет впереди? — перебил его Шаймиев.— Ну что ж, вот приведем в соответствие — и вернемся назад!
Шойгу хотел что-то сказать, но ему не дал Путин.
— Сергей Вадимович... ой, Владиленович! — обратился он к Кириенко.— Вот видите, какая ситуация! Некоторое надо приводить в соответствие с федеральным законодательством, а некоторое — наоборот! Творчески надо подходить к этому!
— Конечно! Комиссии создавать...— горячо поддержал его Шаймиев.
— Разрешите, я закончу? — вступил Шойгу.
В его голосе, мне показалось, прозвучала угроза.
— Кириенко мне в самолете так и сказал,— продолжил все же Путин,— оформит и будет выходить с предложениями.
Все молчали.
— Я вам искренне говорю! — разволновался Путин.
— Да я уже заканчиваю...— опять встрял Шойгу.
— Быстро отреагировали — минимум потеряли! — настаивал президент.
— Вот, собственно, и все, что я хотел сказать,— закончил наконец Шойгу.
Потом наступила ночь, и все пошли спать. Следующий день обещал необыкновенное. В Казани наступал Сабантуй, праздник всех татар. Ельцин на Сабантуе, как известно, разбил горшок.
Путин должен был встречать Сабантуй в Советском районе. Там есть березовая роща, так вот в ней все и происходило.
Чтобы попасть на майдан, на главный праздник, надо было метров семьсот пройти через всю эту рощу по неширокой асфальтированной дорожке.
Это был извилистый путь. Из кустов то и дело выглядывали картонные мишени медведей и зайцев в натуральную величину. Между березами висели татарские поговорки на русском языке: "Пока ленивый подпоясался, усердный уже кончил!" Тут же, у дорожки расположился партизанский отряд со скромной табличкой "Хозяйство Бородина". Самого Пал Палыча видно не было.
На майдане — большой поляне, готовой к веселью,— уже разминались батыры. Им предстояло бороться на кушаках, лупить друга друга мешками с травой, ползать по гладкому столбу, врытому в землю, и купаться в кислом молоке.
Вокруг майдана поставили скамейки человек на 150. Я присел на одну в ожидании президента. Было солнечно и почти жарко. Рядом переговаривалась немолодая пара. По виду женщина была русской, а мужчина заслуженным татарином с медалями и орденами.
— Касимовские татары сильно отличаются, чтоб ты знала, от вологодских татар,— объяснял он ей.— И особенно от ярославских.
— В лучшую сторону? — доверчиво переспрашивала она.— А от рязанских?
— От рязанских меньше, но тоже отличаются в лучшую сторону.
— Вы, наверное, касимовский татарин? — не выдержал я.
— Да,— с достоинством сказал он.— А вы русский?
Я не стал спорить.
— Балет у нас все равно лучше, чем у вас,— внезапно заявил он.— Билеты за месяц не купишь.
— Сцена только не очень,— бросилась сглаживать неловкость его жена.— Неровная, некоторые жалуются. У вас, наверное, ровнее?
— А в концертном зале у нас был? — опять повернулся ко мне ее муж.— Шикарный!
— Зато,— говорю,— наш Ельцин ваш горшок разбил, когда на Сабантуй приезжал.
Тут уж они не стали спорить.
— Да, разбил. Мало кто разбивает. Как разбил? Никто не знает. Может, подсказали ему. Может, платок просвечивал. А может, и сам разбил. Ведь он очень медленно палку на горшок опускал.
— Но ведь так еще труднее,— заметил я.
— Он ведь сильный у нас был. Теннисом занимался,— резонно ответили мне.
— А вообще,— зачем-то добавил татарин,— в татарском народе национализма нет.
— Как нет? — удивился я.
— Нет, так-то, конечно, есть,— легко согласился он,— но в основном в Набережных Челнах.
Тут по громкоговорителю кто-то тревожно сказал: "Готовность ноль!" Сотни людей замолчали. Через минуту на майдан вступил Путин.
Был он в бежевой маечке и брюках чуть светлее.
— А вам мы просто радоваться будем, Владимир Владимирович Путин! — бодро сказал по громкоговорителю тот же голос, что и объявил готовность ноль.— Наш народ ликует!
Тут бы и начаться празднику, но выступил Альберт Ковалеев, глава администрации Советского района. Он заявил, что в научно-исследовательских институтах республики неуклонно сокращается путь от изобретения до внедрения новейших разработок.
— Поэтому,— немного волнуясь, добавил он,— результаты скоро будут ощутены, и все наше общество встанет на путь исправления для блага родного Татарстана.
Короткое слово взял президент Шаймиев. Я его не узнал. Вчера на совещании по урагану этот человек виртуозно излагал свои непростые мысли хорошим русским языком, а тут, перед своим народом, он вдруг словно нарочно забыл его.
— Ваш приезд в наш народ,— сказал он, как будто еще и пародируя предыдущего оратора,— она отзовется добрые пожелания вашей деятельности, направленная на улучшение условий населения.
Вот так он сказал, и тут было о чем задуматься.
Потом несколько слов сказал Путин.
— Никогда,— говорит,— не подозревал, что это настолько широкий праздник.
Может, с Масленицей перепутал.
— Уважаемые женщины и мужчины, желающие принять участие в армрестлинге! — объявили по громкоговорителю...
Как и следовало ожидать, под навесом в стороне от майдана Путин оставался недолго. На столе для армрестлинга он легко и безжалостно победил начинающую спортсменку Юлю Деганову. Чемпионка мира и Европы по армрестлингу Марина Павлова, которая стояла рядом, пожала плечами.
Потом Путин долго, сидя у самого ковра вместе с Шаймиевым, наблюдал за борьбой на кушаках и, мне показалось, тоже рвался в бой, но удержался, видимо, потому, что ответственные люди в администрации очень просили его на всякий случай не делать этого, и уж не проигрыша ли они опасались?
Не выдержал он у глубокой миски с катыком — татарским кислым молоком. Национальная забава состоит в том, чтобы найти в этой миске монету. Нашел — молодец. Кто-то спросит: а зачем это? Не скажите. Ведь любая национальная забава и отличается прежде всего своей полной бессмысленностью.
Вот и президент нашей страны стащил футболку, бесстрашно обнажив торс, на него надели белый халат, очень напоминающий смирительную рубашку, и он нырнул с головой в катык.
Его не было долго. Так долго, что я испугался. Вынырнул он с монеткой в зубах. Да, теперь будет так: Ельцин разбил горшок, а Путин нашел денежку в катыке. И этой истории теперь суждена долгая самостоятельная жизнь, ибо через несколько минут я уже слышал от одного татарина, что монетку эту ему выдали гораздо раньше, и все это время он держал ее за щекой... а с ним спорили, что Путин не такой и что, если надо, мог и пять минут в катыке провести, потому что таких легких нет ни у одного президента в мире...
Потом Путин долго смотрел скачки и вручал "Оку" победителю на рысаке "Гордый Джо", долго обедал, затем брал на руки перепуганного насмерть татарского мальчика и все спрашивал, не жарко ли тому, а мальчик, у которого в глазах стояли слезы, не знал, что надо отвечать этому великому человеку, а потом Путин долго шел в толпе к соревнованиям по борьбе, и был момент, когда эта толпа от свалившегося на нее счастья чуть не задавила его, и это был самый страшный кошмар личной охраны президента, но все в конце концов обошлось...
А меня мучил один вопрос. И я его в конце концов задал.
— Владимир Владимирович, вот эта монетка...
— Что? — спросил он.
— Ведь вы бы не вынырнули из катыка, пока не достали ее, так?
— Нет, ни за что не вынырнул бы.— Он еще немного подумал.— Ни за что.
— А если бы так и не нашли?
Он беспечно засмеялся.
А зря. Мог ведь и утонуть.