Признавая кризис не как удар судьбы непосредственно по нашей стране, а как общемировую реальность, мы должны признать, что кризис через определенное время сменится подъемом. Это типичный кризис перепроизводства, который будет преодолен за счет увеличения потребления, причем в нашем случае не с помощью резкого роста доходов основной массы населения, а за счет увеличения доли свободного времени, что неизбежно приведет к увеличению возможности потреблять. Кроме того, Россия как добывающая сырье страна находится благодаря этому в начале технологической цепочки и выйдет из кризиса раньше других. Естественно, этот выход не будет простым. Возможно, придется объявлять и государственное банкротство, но мы будет не одни, так что главное — не быть первыми. Девальвация, конечно, дело неприятное, но в мире сейчас уже больше стран, девальвировавших свои валюты, чем не сделавших этого. И отставшие должны будут снижать стоимость своих товаров, иначе им придется обмениваться продуктами производства исключительно друг с другом. Так что, по сути, речь идет не о том, как прекратить кризис, а о том, как его пережить. И с политической точки зрения главное — что хотят сделать те или иные политические силы и что им доступно.
Пока в России ни одно правительство не сделало то, к чему стремилось. Однако в стране уже сформировались нормальное общество потребления и саморегулирующаяся экономическая система, справедливости в которой не больше, чем в других человеческих обществах. Рынки насыщены тем товаром, который может быть потреблен, а капитал и труд перетекают туда, где выше прибыль. Все нерентабельное наследство директивной экономики либо отмирает, либо трансформируется, и этот процесс хотя и растянут по времени, но мало зависит от таких субъективных вещей, как схема приватизации и личности вице-премьеров. Пока большинство населения не изменит идеалам общества потребления, существенные экономические трансформации невозможны.
И тут возникает избитая тема о среднем классе — носителе буржуазной идеологии, который, говорят, умер не родившись. У нас в отличие от всего мира под средним классом понимаются высокооплачиваемые профессионалы, в основном жители крупных городов. Но на Западе средний класс — это не что иное, как мелкие хозяева, которых лет пятьдесят назад без всякой уничижительности называли лавочниками. Многомиллионная армия "челноков", владельцев палаток и павильонов есть и в России. Некоторые после 17 августа разорились, но большинство живут и торгуют: у них нет другого источника существования. Эти люди рекрутированы из самых разных слоев населения — от инженеров до крестьян. Конечно, этот средний класс производит не то впечатление, что банковские служащие. Он чужой большинству политологов--выходцев из интеллигенции, но это не повод его игнорировать. Эти люди решительны, мобильны и физически выносливы. Объединяет их одно важное качество — прагматизм. Именно наличие такой категории людей делает невозможным новый социалистический эксперимент. Новой власти придется создать этому классу приемлемые условия существования (а это уже не социализм) либо его уничтожить. Но в последнем случае железная рука сожмет в кулаке пустоту: в стране, по сути, отсутствуют границы, а прагматичные региональные лидеры просто проигнорируют приказы экспериментаторов, у которых нет реальной возможности навязать им свою волю.
Отсюда следует, что все политические программы делятся на те, которые могут быть реально осуществлены, и на те, которые обречены на провал. В России народ выработал гуманную форму борьбы со всем, что ему идет во вред: он просто игнорирует такие действия, будь то мятежи или налоги.
Неспроста сегодня многие взывают к Примакову, уговаривая консолидировать общество вокруг себя. Если завтра будет найден новый не совершающий откровенных глупостей и резких движений премьер, все эти призывы обратятся к нему. И совершенно справедливо: вокруг кого еще консолидироваться здравомыслящим людям, как не вокруг законной и вменяемой власти. Поэтому на выборах в 1999 году в Думу можно с высокой долей вероятности прогнозировать, что треть избирателей проголосуют за оппозицию (независимо от ее цвета), треть — за очередной "хит сезона" (новый и яркий) и треть — за партию власти. А имена при взгляде на происходящее как на объективный процесс — дело не столь уж важное.
Б. М. Ческидов, доцент Финансовой академии при правительстве России