— Экономическая ситуация улучшается, производство растет, а прямых инвестиций почти нет. В чем причина?
— Я бы сказал не так резко. Инвестиции идут, и их объем соответствует экономическому и инфраструктурному уровню развития страны. Думаю, что одной из основных проблем, препятствующих инвестированию длинных денег, является неопределенность, сложившаяся во многих сферах, и прежде всего в политической. Инвестор должен отчетливо видеть перспективы развития ситуации в ближайшие три-пять лет. Пока же у большинства инвесторов такого понимания нет. Еще одна проблема заключается в самих компаниях. Многие из них просто не готовы к привлечению инвестиций.
— Что нужно сделать, чтобы заинтересовать инвестора?
— Любое привлечение денег требует от компании выполнения ряда конкретных условий — начиная от сильной команды менеджеров и заканчивая планом действий в форсмажорных ситуациях. Очень многие компании в России пока этого не имеют. Первое, на что обращает внимание инвестор,— это менеджмент. Директора должны доказать, что они полностью контролируют ситуацию на своем предприятии, что у них есть единая цель, есть инфраструктура, позволяющая менеджерам принимать адекватные решения. Для инвестора важно понимание того, что он инвестирует в систему, работающую как часы. Пока же таких систем выстроено не много. Где они есть, работают длинные инвестиции. Более того, многие компании не всегда заинтересованы в привлечении денег с рынка. Их директора продолжают мыслить "госплановскими" мерками, когда деньги выбивались у государства. Они пытаются построить будущее, исходя из прошлого. А действия, которые необходимо предпринять для получения денег с рынка, им непонятны.
— Если смотреть по отраслям, какие из них наиболее перспективны?
— Я не считаю, что есть неинтересные отрасли. Просто в одной отрасли возврат на вложенные деньги идет быстрее, в другой медленнее. С точки зрения конъюнктуры очевидно, что более понятными являются экспортно-ориентированные предприятия или отрасли, ориентированные на потребителя. Все ясно, например, в телекоммуникациях: есть определенное количество абонентов, которые платят определенное количество денег. В таких отраслях у инвесторов ощущение комфортности больше, чем в отраслях, где производятся продукты, не ориентированные на конечного пользователя.
— С какими проблемами сталкивается инвестор, реализуя ту или иную инвестиционную программу?
— Одна из проблем для западных инвесторов — это непонимание России. С одной стороны, у них в подкорках заложено, что это великая страна. А с другой стороны, Россия — страна развивающаяся, где у многих людей нет веры в ее "длинный" успех или в "длинный" успех ее предприятий. Повторюсь, в России очень мало компаний с профессиональным менеджментом, имеющим "длинный" взгляд на развитие в быстро меняющихся условиях. Соответственно нет и инвестиций. Там же, где присутствуют "длинные" и продуманные планы, есть и заинтересованность инвесторов. Мы, например, за год закрыли шесть таких сделок. Пусть они были не очень большими, пусть они были не самыми значимыми, но они были. Так что процесс идет. Другое дело, что масштабы инвестиций несоизмеримы с масштабами страны.
— Как можно оценить инвестиционный потенциал?
— Россия должна привлекать десятки миллиардов долларов в год. Но готовность принятия таких денег довольно низкая.
— Что мешает выйти на такой уровень?
— Набор простых действий, о которых говорилось тысячу раз. Многое нужно изменить в законодательстве. Построить систему, при которой государство было бы заинтересовано в развитии бизнеса. Еще одно важное условие — доверие к стране. Ведь сейчас очень мало отечественных денег вложено в те или иные инвестиционные проекты. И иностранные инвесторы, видя, что русские не верят вложениям в собственной стране, никогда не придут. Если же российские бизнесмены поверят в будущее своей страны, это даст толчок для привлечения очень серьезных иностранных инвестиций.
— А когда они поверят?
— Процесс уже пошел. После кризиса многие поняли, что личный успех завязан на успехе страны. Процесс первоначального накопления уже прошел, и до крупных предпринимателей дошло, что они могут быть успешными бизнесменами только в успешной стране. При этом качественно поменялся подход к ведению бизнеса. Это уже не 1997 год, когда покупалось все с названием "телеком" или "нефть". Люди начали смотреть на серьезные вещи — что из себя представляет компания, потребность в производимых ею продуктах, перспективы, связи.
— И все-таки, когда инвестиционных проектов станет больше?
— Нужно пройти определенные этапы развития. Нельзя из первого класса перейти в десятый. Наша проблема в том, что другие страны эти этапы прошли несколько десятилетий назад. Многие сегодняшние киты инвестиционного бизнеса выстраивали отношения с клиентами более чем полвека. У нас же менеджеры только получили активы и сейчас учатся ими управлять. Ничего тут не сделаешь, всему свое время. По мере преодоления очередных ступенек число проектов будет расти.
— Из тех, что уже существуют, сколько оказались удачными?
— Многие. О них не много известно, так как прямые инвестиции в отличие от брокерских операций не любят публичного внимания. Я знаю многих инвесторов на Западе, оставшихся очень довольными проектами в России.