Кино эпохи развитого прагматизма

Культурная политика

Объявление решений Государственного фонда поддержки кинематографа, отобравшего 13 социально значимых проектов и распределившего между ними 500 млн руб. бюджетных средств, не стало большим сюрпризом. В печать еще раньше просочились сведения о фильмах нового госзаказа, характер которых часто озвучен в самих названиях. Среди них — "Тихая застава", "Проект "Осетия"", "Скобелев", "Парень из нашего города", "Святитель Алексий". Особенно вдохновляет идея "Калачей" — истории о юноше, который во что бы то ни стало пытается попасть в армию, хоть никак не призовут. Впрочем, если это будет комедия об Иванушке-дурачке, почему нет?

Андрей Плахов

Среди поддержанных проектов есть и еще парочка других, которые могут стать в своем роде прикольными: это когда пафос и официозность оборачиваются самопародией. Есть и "датские": так, к 200-летию окончания русско-французской войны появится "Василиса Кожина" — как сказано в аннотации, "история любви русской Жанны д'Арк Василисы Кожиной и французского офицера Блие на фоне кровопролитной войны 1812 года". Разумеется, это будет копродукция, консультировать которую намерен лично посол Франции в России Жан де Глиниасти.

Скепсис, испытанный в киносообществе в связи с принятыми решениями, объясняется даже не тематической одиозностью выбранных работ, посвященных главным образом подвигам солдат и омоновцев, конфликтам в горячих точках Кавказа и Средней Азии, преданиям Древней Руси и героям православного культа. Причина скепсиса — в отсутствии понимания у руководства фонда, его экспертизы и попечительского совета законов и механизмов, на основе которых развивается кинематограф в современном мире.

Грубо говоря, во всех киноиндустриях существует два сложно сообщающихся потока — коммерческое кино и так называемый артхаус. Мне с самого начала не нравился этот термин, пришедший лет десять назад (а за границей раньше) на смену другим, которые в той или иной степени скомпрометировали себя,— "авторское кино", "трудное кино", "кино не для всех". Но лучше уж эти немного прямолинейные и в чем-то наивные определения, чем абстрактный и бездушный "артхаус". В нем есть раздражающий призвук чего-то совсем чужого и выморочного. Если раньше он ассоциировался с интеллектуальной заумью, то по мере радикализации нашего молодого кино артхаус стал восприниматься как синоним чернухи, мата, мрака и негатива, от которых массовая публика решительно отвернулась. Да, это действительно кино не для всех. Но все равно именно в области авторского, даже экспериментального творчества заложены пружины, которые движут кинематографом — в том числе, как ни странно, и массовым, и социальным.

Хиреет один поток — иссякает и другой. Проблема в том, что публика отвернулась и от коммерческого кино отечественного разлива. Чем объяснить, что в начале нулевых несколько российских картин ("Ночной дозор", "9 рота") нарушили монополию Голливуда и пробились к сердцам и кошелькам кинозрителей? А сейчас мы завершаем десятилетие весьма унылыми показателями проката, где российские фильмы на порядок уступают американским, а приличные цифры дают вовсе не "блокбастеры" (еще один скомпрометированный у нас термин), а бытовые комедии, главным образом класса "Б". Объяснить это можно только одним — тем, что творческий подход к кинематографу все больше отодвигается на задний план. А на первый выходят чисто прагматические факторы. Прагматизм произведенной в киноиндустрии реформы и есть ее самое уязвимое звено.

Обратимся еще раз к списку счастливцев, получивших господдержку по графе "социалка". Комментируя его, глава фонда Сергей Толстиков назвал два главных условия: прозрачность общего бюджета (фонд финансирует проекты лишь от 25% до 40% всей суммы) и поддержку телеканалов. Таким образом дающая рука хочет подстраховать себя от возможных финансовых провалов. Но главной задачи — создания полноценного национального кино, интересного кинотеатральной аудитории, таким путем не решить.

Ставка на патриотизм может оправдать себя только при очень искреннем и высокохудожественном исполнении, но мастеров, подобных Эйзенштейну и Ромму, сегодня нет, а традиции исторических и биографических фильмов в нашем кино слишком архаичны, чтобы привлечь молодых зрителей. Не случайно в списке появляются более актуальные с этой точки зрения проекты о Юрии Гагарине, Викторе Цое или героях "невидимого фронта" — разведчиках, послуживших прототипами персонажей "Семнадцати мгновений весны". Главное же, многие проекты выглядят с творческой стороны абсолютно непроработанными: сценарии их представляют собой так называемую рыбу, имена солидных режиссеров иной раз ставятся для того, чтобы произвести впечатление, а на самом деле за всем этим не слышно дыхания большого кино.

В результате не слишком довольны все, включая даже привилегированных продюсеров, дважды обласканных фондом — в качестве компаний-лидеров и производителей социально значимых проектов. От государства все меньше ждут нестандартных решений и все больше рассматривают его как дойную корову, готовую кормить хилую современную идеологию. И все чаще вспоминается, что, скажем, "Возвращение" и "Овсянки" — два фильма, ставшие визитными карточками российского кино за рубежом,— произведены вообще вне государственных структур.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...