Фестиваль классика
В волжском городке Плес прошел 3-й Левитановский музыкальный фестиваль. В этом году в распоряжении самого яркого из проходящих в провинции камерных фестивалей было множество объектов для посвящения: в Плесе отмечали 170-летие Чайковского, 150-летие Чехова и Левитана, 600-летие самого города и 55-летие специального гостя фестиваля — композитора Леонида Десятникова. Рассказывает СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
За 600-летие Плеса не поручусь, но всем остальным юбилярам за шесть фестивальных концертов воздали должное. В последний вечер музыка Баха, Чайковского, Стравинского, Пьяццоллы (ему в этом концерте повезло особо) и советских кинокомпозиторов звучала в транскрипциях Леонида Десятникова: его авторский вечер, в общем-то вполне серьезное событие для молодого плесского фестиваля, с отшучивающейся интонацией назывался "Second hand". Чайковский так или иначе присутствовал во всех программах (в частности, петербургский камерный ансамбль "Дивертисмент" Ильи Иоффа на предпоследнем концерте фестиваля играл его наряду с Пьяццоллой в обработке Десятникова и Бахом), но два концерта посвятили исключительно ему. В виде открытия фестиваля камерный хор питерского Смольного собора спел его "Литургию Иоанна Златоуста", а позже его романсы пели солисты Большого театра — Маквала Касрашвили, Анна Аглатова, Олеся Петрова, Максим Пастер и Петр Мигунов — в сопровождении художественного руководителя плесского фестиваля Алексея Гориболя. Что до Чехова и Левитана, то им поднесли концерт под названием "Шедевры вокальной лирики Серебряного века" с участием еще одной депутации из Большого, только принадлежащей к другому поколению,— это были артисты молодежной оперной программы театра.
Как и в прежние два года, в ощущении какой-то вполне столичной в артистическом смысле успешности фестиваля немалую роль сыграло программное директорство господина Гориболя: придуманные им концерты всегда любопытны, всегда небанальны, всегда плавают в густой среде интересного культурного "гипертекста". Ненавязчиво напомнить, что у Чехова на письменном столе всегда стояла фотокарточка Чайковского с дарственной надписью, ловким жестом фокусника извлечь прелестный раритет Рахманинова "Письмо К. С. Станиславскому от С. Рахманинова" и тем самым проложить цепочку ассоциаций вплоть до той же "Чайки" — и уже пригоршня вынесенных на афиши юбилеев превращается из черствых бумажных дат в живую перекличку художественных обстоятельств.
Хотя при всем том самостоятельных музыкальных удач, тоже пошедших бы впору московским камерным афишам даже из числа особенно престижных, было достаточно. Например, сосредоточенно и стильно сделанное выступление молодежи Большого (сопрано Венера Гимадиева и Ульяна Алексюк, меццо Александра Калдурина, тенор Борис Рудак и баритон Константин Шушаков) с романсами Танеева, Аренского, Черепнина, Метнера и Рахманинова. Частью известная, но в основном раритетная вокальная лирика на стихи поэтов от русского "золотого века" до французских символистов звучала с неожиданной бескомпромиссностью — то есть никаких скидок что "молодежности" артистов, что дачному формату мероприятия, что самому жанру, который эта успешная молодежь читала именно через призму своего оперного опыта. Но где-то и удачи было трудно отделить от местного колорита, например ту же "Литургию" Чайковского, спетую уж совсем без тени концертной фанаберии в Успенском соборе для смешанной аудитории из фестивальных визитеров, богомольцев и случайно забредших в храм туристов. Такого цельного, чистого и основательного впечатления от духовной музыки Чайковского (которая вроде бы и не самая первостепенная, мягко говоря, часть его наследия), как в этом маленьком простом храме конца XVII века, не получишь в столицах, наверное, нигде — ни в вокзальных просторах питерских соборов, ни в чересчур секулярной атмосфере филармонических концертных залов.