Гала балет
На сцене Кремлевского дворца состоялось международное балетное гала — 50-е из серии концертов, начавшихся в Торонто еще в 1993 году. От парижских, канадских и американских московское гала отличалось тем, что на нем грозились выбрать "балерину десятилетия". Выбрали сразу четырех, чему не удивилась ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Номинированы были Диана Вишнева из Мариинки, Алина Кожокару из лондонского Королевского балета, Светлана Лунькина из Большого и Люсия Лакарра из Баварского балета. Всем им от 30 до 35 лет, все действительно балерины мирового уровня, все сделали международную карьеру именно в истекшее десятилетие и являются постоянными участниками международной серии балетных гала, организуемых супругами Тенсер вот уже 17 лет. Понятно, что, назвав одну из прим "балериной десятилетия", режиссер московского концерта Надя Веселова-Тенсер и генеральный продюсер Владислав Москалев рисковали лишить долгоиграющий сериал участия трех других, обделенных придуманным званием. А потому разрекламированное балеринское соревнование не состоялось: в финале концерта на сцену сразу же вынесли четыре позолоченных пуанта с живописно развевающимися металлическими ленточками и вручили почетным участницам вместе с дорогими манто от фирмы-спонсора, что окончательно обесценило церемонию.
Впрочем, и сам концерт оказался мероприятием хоть и культурным, но скорее светским. И Наоми Кэмпбелл, пробирающаяся в антракте сквозь толпу в четвертый ряд партера, была таким же аттракционом этого гала, как какое-нибудь па-де-де из "Дон Кихота". Ставка на имена лишила программу какого-либо художественного риска: звезды танцевали свой излюбленный, отполированный до зеркального блеска репертуар, многократно прокатанный ими в Москве на других гала. Для неискушенной публики 6-тысячного Кремлевского дворца 4-часовой обед из шлягеров XIX-ХХ столетия оказался слишком обильным, для гурманов — недостаточно изощренным. Лишь самые заядлые балетоманы могли с живым интересом выискивать крошечные изменения в назубок знакомых дуэтах или обсуждать профессиональную форму балерины Лунькиной, впервые вышедшей на сцену после рождения второго ребенка.
О единственной "мировой премьере", представленной на этом концерте,— номере "Венеция в лучах заката", поставленном Юрием Выскубенко для Светланы Лунькиной и Андрея Меркурьева, посвященном покойной Екатерине Максимовой и идущем под "живое" пение итальянского тенора Алессандро Сафины, лучше было бы не упоминать. Новелла, в которой одинокому мужчине является призрак любимой женщины, чтобы после серии непременных объятий, дежурных обводок и неуместных в данном контексте "колес" и "переворотов" расстаться с ним навек, сделана и исполнена с неподдельным чувством, что отнюдь не компенсирует убожества хореографии, составленной из балетных штампов, как игрушка Lego из кубиков.
В смысле новизны пальму первенства следует отдать Диане Вишневой, удачно нашедшей себе нового партнера — Марсело Гомеса из Американского балетного театра. Кроме уже известного дуэта из балета "Краски Казимира", к которому его автор Мауро Бигонзетти добавил минуты три новой хореографии, из-за чего номер был переименован и проходил по разряду премьеры, пара Вишнева--Гомес впервые станцевала популярнейшее адажио из "Дамы с камелиями" Джона Ноймайера. И хотя в исполнении балерины умирающая французская куртизанка походила скорее на героинь Достоевского, а ее танцу недоставало изысканной отчетливости, свойственной западным Маргаритам, однако именно эта пластическая истеричность придавала новые оттенки знакомой хореографии.
Отрабатывать свой номер 150-й раз с тем же энтузиазмом, что и 1-й, конечно, нелегко. Это удалось непосредственной Алине Кожокару, славящейся неподражаемой легкостью танца, и грациозно-печальной Люсии Лакарре, знаменитой пленительными линиями своего адажио. А вот Наталья Осипова, звезда следующего поколения, не сумела скрыть оскомины, набитой бравурным па-де-де из "Дон Кихота", принесшим ей мировую славу. Нет, конечно, танцевала она лихо и даже заводилась при исполнении эксклюзивных виртуозностей вроде 16 подряд двойных фуэте. Но грубоватая деловитость, с которой молодая балерина переходила от одного ударного движения к другому, не утруждая себя отделкой мелких па, превращала праздник танца в рабочие будни.
Впрочем, зрители таких тонкостей не чувствовали и, игнорируя лирику, реагировали в основном на сильные раздражители. А в этом не было равных Ивану Васильеву, обогатившему свой прыжковый ассортимент еще парой-тройкой невиданных трюков типа двойного тура с двойной заноской. И если бы награду давали за сорванные аплодисменты, всех изысканных "балерин десятилетия" уделал бы один атлетичный "балерун".