Вчера из Сочи уехали те, кого там держал "Кинотавр". И остались те, кого держит не существовавший раньше в отдельности от "Кинотавра" Международный сочинский фестиваль. Конечно, и главный в мире по индийскому кино Мринал Сен, и таинственный классик, своего рода синефантом Йос Стеллинг — персонажи для светской хроники. Правда, их на "Кинотавре" мало кто заметил (а кто заметил, тот никому не сказал). Но какая может быть скрытность, когда речь идет о целой семье Меньшовых, о целой семье Кобзонов, о целой семье Янковских! И еще о двадцати других первых семьях. Они-то все уехали из Сочи вчера. Значит, уже можно выдавать тайны.
Мне ничего не остается делать, кроме как проводить тебя, драгоценный читатель, по укромным углам "Кинотавра". Там ты найдешь то, что несомненно тебя интересует, а если твой Вергилий чего-то недоскажет, не сердись: он это сделает из единственного соображения: не поссориться с теми, кто тебя так волнует, и впредь о них тебе регулярно рассказывать без их недовольства.
Первым делом идем в ресторан "Иверия", который справа от пляжа. Скажи мне, кого тебе хотелось бы там видеть, и я скажу тебе, во сколько приходить. Хорошо, положим, в два часа пополудни. Почему не раньше? Потому что в этом году "Кинотавр" объехал стороной Никита Михалков с семьей, а иначе уже в восемь утра жизнь в гостинице "Жемчужина" кипела бы вовсю: в первую смену (7.30) в теннис играли бы Анечка с Татьяной, а во вторую (8.15) — Артем с отцом, но довольно условного наклонения! Михалковых в Сочи нет, и что о них мечтать? Зато Вячеслав Добрынин уже проснулся, покинул номер на седьмом этаже гостиницы "Жемчужина" (я справлялся, кто живет в этом номере, но выдать тайну не могу), где провел утро, но до "Иверии" еще не дошел. Зато дошел Дмитрий Дибров со своей новой блондинкой, она как раз вчера утром улетала, а сегодня уже вернулась из Москвы, где сдала на "отлично" экзамен в МГИМО (как же он грустил вчера вечером в одиночестве на пляже, как он грустил без нее!), и теперь сидит обедает нехитрой Божьей посылкой — форелью из краснополянских рек да "Изабеллой" по 30 рублей бокал — а ведь как иначе может выглядеть счастье? За тем же столом в той же "Иверии" уже сидит и настоятель тихого своего дома Сергей Шолохов, а по правую руку от него — жена Татьяна Москвина, отныне актриса, ранее критик, отставленная в артистки петербургским режиссером Алексеем Учителем (говорят, в его следующем фильме она сыграет императрицу Екатерину, на которую похожа если не нравом, то уж точно величием; а за нынешний, "Дневник его жены", Учитель уже получил Гран-при). По левую руку у Шолохова, соответственно,— певец апокалипсиса Константин Лопушанский, тоже важный петербургский кинодеятель. Обсуждают они, конечно же, Гусинского, и если Дибров (а заодно и его студентка) ему априори преданы по причинам служебного характера, то питерское лобби если и сочувствует строителю мостов, то весьма снисходительно — так, во всяком случае, читатель, ты мог бы подумать, оказавшись в начале третьего пополудни за соседним столом в "Иверии".
Другое дело прибрежная таверна "Русалка". Туда я провожу тебя, читатель, с опаской в шестом часу вечера, потому что спугнуть тамошнюю редкую рыбу, у которой клев бывает раз в год без обещания, и вовсе ничего не стоит. Там, кажется, обедает руководитель сотовой сети "Сонет" со своей супругой певицей Варварой, и вот об этой-то Варваре весь "Кинотавр" шептался, не прекращая, десять дней. Все дело в том, что "Сонет" — генеральный спонсор "Кинотавра". Далее проницательный читатель сам свяжет между собой простые факты и получит то, что захочет получить: либо скупой логический вывод, либо сложносочинскую сплетню. Первое. В этом году "Кинотавр" обзавелся новым конкурсом "Кинодива-2000", и по такому поводу в Сочи были привезены примерно десять примерных красавиц, "актрис театра и кино" (а в их числе и сама неприметная на первый взгляд Варвара). Причем скорее всего — театра, потому что ни одной из них злые критики, не пропускающие даже трэш-новинок экрана вроде фильмов режиссера Эйрамджана, на этом самом экране никогда не встречали. Что же до самой Варвары, то как раз она была по-честному обозначена в каталоге "Кинодива-2000" как певица, в отличие от остальных девяти кино- и театральных див. Так что победила в конкурсе еще и благодаря собственной искренности. Второе. Среди всех десяти див-номинанток Варвара была единственной блондинкой. Третье. Телефоны сети "Сонет" в Сочи упрямо не работают. Из этого делается вывод, что влияние на исход конкурса могло быть оказано только и непосредственно из Москвы. Четвертое и последнее. На церемонии закрытия "Кинотавра" певица Варвара, к тому времени уже коронованная "Кинодива", взиравшая из каждого парадного и черного угла гостиницы "Жемчужина" со специального плаката, должна была вручать приз Сергею Маковецкому за лучшую мужскую роль. И тут-то ведущий церемонии закрытия, актер Еременко, слегка затмил собой лауреата Маковецкого, распираемый желанием рассказать публике всю правду про конкурс "Кинодива". Однако его как-то сразу приглушили, дав все же Сергею выразить чувства по поводу награды. Так вот. Четвертое — как раз про то, что Варвара ни слова не сказала Маковецкому в назидание, а сразу принялась петь. То ли от скромности, то ли справедливо полагая, что кесарю кесарево, а певцу певцово (а тут уж и кордебалет в паранджах нахлынул, так что про Маковецкого все быстренько и думать позабыли). Читатель, слушай внимательно, о чем говорят Варвара и ее супруг за соседним столом в омытой вечерним бризом прибрежной "Русалке", и напрягай память, тщась вспомнить: не ее ли это лицо ты так любил рассматривать, застряв в пробке где-нибудь на Новом Арбате? И не под этой ли улыбкой красовалось на рекламном щите странное изречение — то ли "Я люблю тебя", то ли "С любимыми не расставайтесь"? Но не верь мне, читатель, сам не убедившись в правде. Красота жестоко обходится с теми, кто рад обманываться, а именно такое свойство — болезнь всех без исключения светских хроникеров.
Кстати, форель в "Русалке" нежнее, чем в "Иверии", а вот "Изабелла" слаще и мудрее опять в "Иверии". Но в половине восьмого нам с тобой уже следует вернуться в гостиницу, и желательно попасть на нулевой этаж, где Гусман остановился с кинопродюсером Толстуновым и тоже, видимо, обсуждает политические враки, а вот хореограф Алла Сигалова в сопровождении солистов Латвийского (Евгений Овечкин) и Литовского (Эгле Шпокайте) национальных балетов проплывает мимо медленным балетным шагом, но тоже очевидно напрягает слух, желая лучше разобрать слова Гусмана: ведь это только миф о гениях балета, что они в политику ни-ни, а на самом деле Сигалова тоже переживает, но только этого ничего не видно под соломенной шляпкой и огромными очками — Алла спряталась. Но и не за ней я позвал тебя сюда, читатель. Смотри лучше сквозь толстое стекло перегородки. Там на высоком стуле в белом костюме сидит и нервничает Иосиф Давыдович Кобзон. А зачем он там сидит, спрашивается? А затем, что "Кинотавр" уже давно простил ему рулеточную страсть, а сейчас готов авансом простить и новую любовь — однорукого бандита, рукопожатие которого для Кобзона что-то уже чересчур затянулось. Так что когда мы с тобой будем возвращаться из американского дайнера на этаже С через полтора часа, то Кобзон еще будет на месте, но уже откроются нетерпеливо двери лифта, и оттуда мягкой, но настойчивой поступью выйдет красавица Нелли — спасать мужа и семейную репутацию.
Но мы с тобой, драгоценный мой спутник, не любители подсматривать специально. Мы видим только то, что само бросается в глаза. Так, нам бросилась в глаза сама Юля Меньшова, которая сидит в дайнере, кажется, около десяти вечера и, кажется, именно потому, что не хочет идти на пляж: там будут толпы фотографов-любителей, которые теперь заменяют обычных охотников за автографами и отнимают массу сил у бедных звезд, вынужденных сиять перед фотоаппаратами из последних сил. Юля оставила свою звездность в номере. Юля оставила (неизвестно где, но, может быть, тоже в номере) и свою вечернюю прическу, и свой мейк-ап, и даже своего папу Меньшова и свою маму Алентову (и их новый двухсерийный фильм "Зависть богов", равно как и все о нем плохие отзывы, тоже оставила). На завтра она оставила еще и надежду: папе с мамой ничего не дали, но умница Меньшова не показала этого на своем лице, будучи ведущей закрытия и закрытой от фестивальных интриг. Но сейчас в дайнер она пришла сама, одна, и села есть горячий американский ужин, надеясь, что здесь ее никто не заметит и не узнает. Но напрасны были эти надежды. Видели ее не только мы, но еще и модельер Алиса Толкачева, которая пришла в американскую столовую в компании трех молодых людей не известного нам происхождения и пела там песни (кстати, Алисе в числе прочей звездной клиентуры Юлия Меньшова совсем бы не помешала). Но время переламывает полночь, и нам с тобой, милый читатель, уже давно пора на пляж, поскольку именно там сейчас самый светский сок.
В баре "Лимпопо" — день рождения Сергея Маковецкого. Каждый год в предпоследний день "Кинотавра" фестиваль носит Маковецкого на руках, но в этом году руки, видимо, устали. Потому что наконец-то у Маковецкого — лучшая мужская роль, а у жены Маковецкого Лены — заслуженная гордость и заслуженный черный загар на лице: в первый раз за многие годы отдых на "Кинотавре" вознагражден премией. Последней из числа существующих в России, но отсутствующих в наградном списке у актера Маковецкого. За столом все те же: тот же Дибров, тот же Шолохов, тот же Толстунов, а еще режиссер "Русского бунта" Прошкин и, конечно, мимолетный Рудинштейн — в перерыве между поздними переговорами с администрацией президента и администрацией губернатора Кондратенко.
Но мы с тобой здесь не задержимся. Мы пойдем к самому морю, в бар "Нептун", потому что там началось уже главное веселье при участии всех, кого ты еще не видел. Здесь Егор Кончаловский заменяет своего папу в танце с Леной Кореневой (ее муж актер Ташков сидит за столом и смотрит). Здесь Арина Шарапова заняла наблюдательную позицию рядом с Тиной Баркалая: обе следят за тремя соседними столами — столом "НТВ-Профит", столом Кобзона и столом Коржакова. Рядом происходят танцы, и местный диск-жокей в десятый раз за час режет уши московской богеме группой "Отпетые мошенники" и группой "Гости из будущего" — впрочем, когда богема пьяна, она танцует, не слыша музыки.
Рядом сидит красивая хозяйка ювелирного дома "Петр Привалов" Марина Коротаева и беседует с Олегом Ивановичем, президентом. Олег Иванович обсуждает с Мариной награды от другого, настоящего президента — Путина, которые будут вручены Лиозновой, Тодоровскому-старшему и Кириллу Лаврову; Янковский знает, кому вручать и, главное, что. Он только не знает, бриллианты в этих орденах или все же изумруды, а ювелирная Марина почему-то не говорит.
Рядом, но подальше (то есть повыше, на 13-м этаже) горит в бреду классик мирового кино Йос Стеллинг — и что Сочи до его классического "Стрелочника", и что ему до этого Сочи, где у Стеллинга заболел локоть и где в городской больнице ему этот локоть прооперировали, а результат — температура сорок и никакого жюри, и никакого международного конкурса.
Рядом, но в темноте из черного неба в Черное море медленно падает оранжевая луна, и на ее фоне купается голая компания поп-звезд, сверкая попами и пытаясь плавать, не выпуская шампанского из рук.
Когда луна окончательно утонет в черной воде, "Кинотавр" растает, кончится.
ФЕДОР Ъ-ПАВЛОВ-АНДРЕЕВИЧ