Желчные страницы

Едва ли не самыми нашумевшими книгами последнего времени стали мемуары Тони Блэра, Наташи Кампуш и Тило Саррацина, которые, при всех различиях, роднит почти фантастическая скандальность, нарушение всех правил и канонов и желание авторов написать все, что они думают о своих врагах.

КОНСТАНТИН ЗЕМЛЯКОВ

Яйца, враги и плагиат

Мемуары бывшего премьер-министра Великобритании Тони Блэра "Путь" ("A Journey"), без сомнения, были книгой, которую ждали все. В рекламе она не нуждалась. Это подтверждали ведущие мировые издательства, которые вскоре после того, как издательство Random House объявило о сроках выхода книги, принялись спешно пересматривать собственные планы, передвигая выход своих самых ожидаемых бестселлеров на лето или, наоборот, на более позднюю осень. Как заявил в беседе с "Властью" сотрудник одного из британских издательств, "выпустить книгу одновременно с воспоминаниями Блэра было бы все равно, что не выпускать ее вовсе".

Ожидания публики и издателей (Random House заплатило автору аванс в £4,6 млн) оправдались. "Путь" стал бестселлером, едва коснувшись полок книжных магазинов. Причем бестселлером скандальным. Во-первых, бывший премьер-министр значительную часть книги посвятил уничтожению своего бывшего друга и соратника, сменившего его на премьерском посту, Гордона Брауна. Совершенно неясно, будут ли теперь старые приятели, делившие некогда одну комнату в британском парламенте, разговаривать друг с другом. Гордон Браун "доводил до безумия", был необыкновенно трудным в общении, а его способности к сопереживанию были "нулевыми". Самое ужасное, написал Блэр, заключалось в том, что Брауна было невозможно уволить. "Лучше было держать его внутри (правительства.— "Власть"), как-то сдерживать, нежели выпустить и оставить без поводка", поскольку в противном случае он мог бы устроить вселенскую катастрофу. Что Браун, собственно, и сделал, оказавшись премьер-министром: его правление, как, впрочем, и лидерство в партии, было "катастрофическим". Обычно ушедшие на покой премьер-министры говорят такое о политических противниках из других партий, но Блэр нарушил эту традицию. И не только эту. В мемуарах он довольно подробно рассказывает о разговорах, которые вел с королевой Елизаветой II. Что вызвало скандал: общение монарха со своим первым министром — дело, считающееся в Британии почти интимным. Разумеется, никакого закона, запрещающего раскрывать то, что обсуждается на подобных встречах (они проходят еженедельно), нет. Но для британцев выражение "не принято" действует куда сильнее, чем "запрещено". Блэр же — первый премьер, нарушивший этот обычай. Кстати, он уже наказан. По слухам, Блэр станет первым ушедшим на покой премьер-министром шотландского происхождения, который не будет удостоен ордена Чертополоха — высшего шотландского ордена, награждение которым — исключительная прерогатива монарха (большинством других наград монарх награждает по рекомендации правительства).

Прочитав "Путь", сценарист фильма "Королева" Питер Морган обвинил Блэра в плагиате. Возможно, неумышленном. Тони Блэр вспоминает, что при первой встрече с ним королева заметила: "Вы мой десятый премьер-министр. Первым был Уинстон, но это было еще до вашего рождения". В фильме королева говорит: "Вы мой десятый премьер-министр, господин Блэр. Первым был Уинстон Черчилль".

"Хотелось бы сделать вид, что у меня были какие-то свои источники, но я попросту придумал эти фразы. Во время встреч королевы с премьер-министром протокола не ведется, о том, что на них происходит, не принято говорить, и я даже не пытался это выяснить,— цитирует The Daily Telegraph сценариста.— Есть три варианта. Первый заключается в том, что я каким-то образом сделал предположение, которое полностью совпало с реальностью, что, разумеется, маловероятно. Второй вариант — Блэр решил превратить придуманное мной в официальную версию событий. Третий — он малость перепил джина с тоником и перепутал сцену из фильма с тем, что случилось на самом деле. И это особенно весело, поскольку он всю дорогу утверждал, что никогда не смотрел этот фильм".

Блэр никак не прокомментировал эти обвинения, как и еще одно скандальное событие, связанное с выходом книги. Похоже, он стал первым экс-премьер-министром, который из-за своей книги пострадал физически. Во время первой встречи с читателями в Дублине Блэра закидали яйцами, пустыми бутылками и ботинками.

Полиция и маньяк

Если какая книга и могла составить этой осенью конкуренцию мемуарам Тони Блэра, то это, конечно, книга воспоминаний Наташи Кампуш "3096 дней" ("3096 Tage"). Напомним, что автор была похищена маньяком-педофилом в марте 1998 года, когда ей было десять лет. 23 августа 2006 года ей удалось бежать от своего насильника Вольфганга Приклопила. Этот побег потряс спокойную Австрию и весь мир. О судьбе девушки, которую преступник прятал в специально оборудованном подвале собственного дома, было написано несколько книг. Она стала знаменитостью и ведет теперь собственное телевизионное шоу. В "3096 днях" не ознакомившиеся с историей журналисты, а сама Кампуш рассказывает о том, что ей пришлось пережить, и о своем враге — Приклопиле.

"Странно, но первое, что я спросила у него, мои первые обращенные к нему слова были: какой размер обуви он носит",— пишет она. Книга в жутких деталях рассказывает о том, как Наташа жила в компании насильника: "Я понимаю теперь, что тогда произошел регресс, я вернулась в состояние пятилетнего ребенка... Я просила, чтобы он укладывал меня спать, как это делают родители, чтобы он читал мне на ночь сказки. Однажды я его попросила поцеловать меня на ночь,— вспоминает автор.— Я пыталась сохранить хотя бы видимость нормальной жизни". Со своей стороны, Приклопил, пишет Наташа, смотрел на нее, "как ребенок смотрит на свою новую игрушку". С каждым днем его желания и требования становились все более жестокими и изощренными. Он заставлял ее прибираться в доме полуобнаженной, бил и морил голодом. "Он был просто зверем. Его жестокость невозможно описать",— рассказывает Кампуш. В книге, кстати, его имя не упоминается: он называется лишь похитителем.

Кроме ненависти к Приклопилу Наташа Кампуш не скрывает своей ненависти и к австрийской полиции. "Лишь после своего побега я узнала, насколько близко полиция подобралась к нему и что он мог быть арестован, если бы, конечно, полиция взялась за это дело серьезно",— заявляет она. Полиция действительно допрашивала Приклопила и даже осмотрела его дом и машину. Более того, через полтора месяца после похищения один из полицейских докладывал своему начальству о подозрениях в отношении Приклопила. Но коллеги на это не отреагировали даже несмотря на то, что внешность Приклопила и его автомобиль по описаниям полицейского были очень похожи на уже имеющееся описание внешности и автомобиля подозреваемого в похищении, а соседи говорили, что Приклопил вдруг начал строить что-то вроде бункера у себя в подвале. Что тоже не произвело впечатления на полицейских. "Они просто извинились перед ним за доставленные неудобства",— возмущается Кампуш.

Так же возмутительно полицейские вели себя и когда Наташа сбежала. Ей удалось перелезть в сад к соседям Приклопила, и те вызвали полицию. Она сидела, буквально скрючившись и дрожа от страха, что Приклопил ее заметит из окна. Когда полиция приехала, к девушке отнеслись как к преступнице: "Мне сказали стоять неподвижно и поднять вверх руки... Мое представление о моих первых шагах на свободе было совсем другим... Похоже, они совершенно не были рады тому, что я сумела бежать. Ведь в этом случае они были не спасителями, а теми, кто все это время был не в состоянии найти меня".

Еврейский ген и исламизация Германии

Книга теперь уже бывшего члена совета директоров Бундесбанка Тило Саррацина не могла не вызвать скандал, причем общеевропейский. Сочинение "Германия самоликвидируется" ("Deutschland schafft sich ab") вполне можно было назвать и так: "То, что думают об иммигрантах в Европе, но боятся произнести вслух". В своей книге известный экономист и государственный чиновник как раз и занялся переложением на бумагу мыслей, которые, согласно опросам общественного мнения, довольно часто возникают у подавляющего большинства немцев. Он написал о том, что иммигранты-мусульмане, становясь все более влиятельной силой в Германии, угрожают ее уничтожить. Что немецкое общество "тупеет" под их влиянием. Саррацин выразил уверенность в том, что неспособность или нежелание мусульманских иммигрантов ассимилироваться, изучать немецкий язык, принимать немецкую культуру, возможно, связаны с их ДНК, попутно отметив, что уверен в наличии и особого "еврейского" гена, вызвав тем самым и обвинения в антисемитизме.

По словам Саррацина, иммигранты-мусульмане, занятые практически исключительно в торговле, ничего не создают в Германии и, скорее всего, ничего не хотят создавать. И это притом, что "три иммигрантские группы с наибольшим образовательным дефицитом и с наибольшим гнетом на систему социального обеспечения (турки, боснийцы и выходцы с Ближнего Востока.— "Власть") являются и группами с наибольшей репродуктивной способностью". Обстоятельство, доказывающее, по мнению автора, то, что он хотел сказать давно,— что "Германия смирилась с тем, что она должна быть меньше и тупее".

Разумеется, такая книга не могла не вызвать скандал. Саррацина заклеймили как расиста, антисемита и вообще крайне неприятного человека, от него постарались дистанцироваться и власти, и коллеги по Бундесбанку. Канцлер Ангела Меркель публично призвала уволить Саррацина, а ее советники сожалели, что у самого канцлера нет для этого полномочий: отправить в отставку директора Бундесбанка может только президент страны. Руководство оппозиционной Социал-демократической партии, в которой состоит Саррацин, тоже постаралось отмежеваться от него и даже начало процедуру его исключения из партии. Но — и это уже следующий скандал — политкорректность проиграла. Низовые члены партии выступили против партийного руководства, и членство Саррацина в СДПГ было сохранено. Президент Кристиан Вульф занял подчеркнуто выжидательную позицию и делал вид, что не слышит гневных призывов отправить проштрафившегося банкира в отставку. Газеты, проведшие опросы общественного мнения, были вынуждены признать, что точку зрения Саррацина полностью или частично разделяет более 50% немцев. Наконец — и это, пожалуй, самое удивительное — на защиту Саррацина и его книги встал либеральнейший и политкорректнейший из германских журналов — Der Spiegel. Один из его авторов Маттиас Матусек восславил экономиста за "вызов, брошенный политически корректной части немецкого общества, приверженного к постоянному достижению консенсуса", и за то, что он заставил политиков услышать требования немцев, обращенные к мусульманам, касающиеся их, мусульман, скорейшего принятия немецкого образа жизни.

"Они (немцы.— "Власть") до тошноты устали от того, что их проклинают или смеются над ними только за то, что они предлагают помочь (иммигрантам.— "Власть") с интеграцией. И они устали читать об исламских ассоциациях, которые находятся лишь в одном шаге от терроризма, убийств из-за чести, угроз убить карикатуристов и кинорежиссеров".

Саррацин сам ушел из совета директоров Бундесбанка. Отставка, естественно, была с благодарностью принята. Ну а книга, разумеется, стала бестселлером.