Событие недели — "Американская ночь" (1973) одного из лидеров французской "новой волны" Франсуа Трюффо (1932-1984) (2 июня, РТР, 0.30, *****). Трюффо заранее посмеивался над зрителями, которые соблазнятся названием в расчете на историю любовных похождений в Америке. "Американская ночь" — всего лишь профессиональный кинематографический термин, обозначающий съемку через особые светофильтры, благодаря которым создается эффект ночи, а фильм, соответственно, посвящен кино. В России, всегда склонной к чрезмерной серьезности, из фильмов этого жанра особенным интеллектуальным престижем обладают "Восемь с половиной" Феллини и "Все на продажу" Вайды. Трюффо смотрит на свою работу по-другому, не страдает патетически от невозможности снимать и не подпускает надрывные ноты, когда речь идет о смерти актера. Его взгляд можно было бы выразить словами: "Когда б вы знали, из какого сора растет кино". "Американская ночь" — печальная, осененная тенью смерти комедия о миллионе проблем, с которыми сталкивается на съемочной площадке режиссер душераздирающей мелодрамы "Знакомьтесь: Памела". Идея фильма пришла Трюффо на съемках фильма "Жюль и Джим" (1962): "Я попросил... Жанну Моро встать с короткой палочкой в руках и произнести реплику: 'Не согласится ли кто-нибудь почесать мне спину?' Как только она это сказала, в кадр вошел и направился к Жанне Моро реквизитор фильма: он поверил в искренность ее тона и действительно решил почесать ей спину!" "Американская ночь" населена десятками взбалмошных персонажей: тут и старый актер, которого в 80 фильмах уже убивали 80 раз, но никогда не давали умереть естественной смертью; и скрипт-герл (юная Натали Бей), уморительно соблазняющая в свободную минуту приглянувшегося паренька; и кошка, упорно отказывающаяся лакать молоко в кадре; и вздорный актер Альфонс (Жан-Пьер Лео), требующий в минуту душевного кризиса у режиссера 200 франков, чтобы пойти в бордель; и тетка, возмущенная тем, что в кино "все друг с другом на ты и все друг с другом спят". И над всем этим — демиург, режиссер Ферран (его сыграл сам Трюффо), единственный, кто способен извлечь смысл из житейского муравейника. "Американская ночь" — его великое объяснение в любви к кинематографу. Он говорил: "Во время съемок меня неоднократно спрашивали: "Не боитесь ли вы развеять миф о вашей любимой профессии?" — и всякий раз я отвечал, что летчик может тысячи раз объяснять все тонкости пилотирования, но не сможет развеять ощущение опьянения, которое возникает в полете. Кино — замечательная профессия, и лучшее доказательство тому — факт, что любой, выбравший ее, не может отныне заниматься ничем другим..."
Любопытно, что спустя двадцать лет, когда Трюффо уже не было в живых, его ровесник и соратник по "новой волне" Луи Маль (1932-1995) снимет под названием "Ущерб" фильм практически на тот же любовный сюжет, над которым бился Ферран в "Американской ночи". По иронии судьбы его можно будет увидеть на следующей неделе на ТВЦ. А пока "Культура" дает возможность познакомиться с его фильмом-завещанием, фильмом-экспериментом "Ваня на 42-й улице" (1994) (2 июня, 8.40 и 22.00, ****), самой необычной и, как считают некоторые литературоведы, лучшей экранизацией "Дяди Вани". По улицам современного Нью-Йорка спешат актеры в заброшенные помещения New Amsterdam Theatre, где, не меняя своей повседневной одежды, не пытаясь имитировать ни Россию конца века, ни русскую усадьбу, разыгрывают пьесу Чехова с такой убедительностью, что она утрачивает запах нафталина и становится современной и нам, и озабоченным американским интеллектуалам. Как ни банально звучит мое утверждение, но это действительно так, и из всех кинорежиссеров только Луи Маль оказался на это способен.
Все знают, что Нью-Йорк, прозванный "Большое яблоко",— не совсем Америка, а скорее, отдельная страна со своей культурой. На ТВЦ — еще один "репортаж" из этой "страны", "Дым" (1995) Уэйна Вонга (этого выходца из Гонконга так назвали родители в честь величайшего киноковбоя Джона Уэйна) (7 июня, 20.55, ****). Как любой выдающийся фильм, он удался благодаря даже не сотрудничеству, а "сообщничеству" режиссера с его друзьями, сценаристом Полом Остером, бытописателем "Яблока", которого только сейчас открывают в России, и актерами Уильямом Хертом и Харви Кейтелем. Город предстает уютной деревней, где хозяин табачной лавки (гениальный Кейтель) каждый полдень фотографирует соседний перекресток, фиксируя тем самым незаметные "замыленному" глазу, но необратимые перемены, сам бег жизни. Начавшись как бытовая комедия, как коллекция анекдотов из нью-йоркской жизни, фильм достигает в самом финале, кажется, уже на титрах и за титрами патетической высоты притчи о милосердии. Съемки доставили их участникам такое удовольствие, что они по их завершении не разбежались, а сняли в рекордно короткие сроки продолжение "Грусть в лице", в котором с радостью приняли участие и прочие их друзья: Мадонна, Лу Рид, Джим Джармуш.
Режиссеры "новой волны" молились на "реальность": и "волшебный" мир киностудий, и мир Чехова максимально приближались к зрителю. Современные молодые режиссеры слова в простоте не скажут. Вот, например, нашумевший фильм Дэнни Бойла "На игле" (1996) (2 июня, ОРТ, 1.35, ***). Вполне реалистические байки из наркоманской жизни, рассказанные писателем-наркоманом Ирвином Уэлшем, эмигрировавшим из родного Уэллса в "развратный" Амстердам, сняты в претенциозной манере, которую поклонники назовут барочной: широкоугольная оптика, непременные низкие углы съемки, короче говоря, репортаж из марсианской жизни. Но фильм интересен, прежде всего, не своей "модной" эстетикой, а тем, что он — объективно повествуя "о вреде героина",— избегает всех клише неумелой антинаркотической пропаганды. Уэлш с Бойлом — в трепливой интонации "своих в доску" подколотых парней — показывают повседневные, мелкие на первый взгляд, но очень противные последствия злоупотребления героином: желудочные проблемы там или неуклонная порча наркоманского характера, вороватого и подловатого.
Тем, кто истосковался по "старому доброму" эпическому кино о "настоящих мужчинах", можно порекомендовать "Человека, который хотел быть царем" (1975) голливудского ветерана, автора легендарного "Мальтийского сокола" Джона Хьюстона (1906-1987) (3 июня, ОРТ, 23.35, ****). Шон Коннери и Майкл Кейн играют в этой фантазии по мотивам Редьярда Киплинга солдат английской колониальной армии, находящих в Гималаях заповедное королевство, где Коннери принимают за реинкарнацию Александра Македонского. Но, как всегда у Хьюстона, это не просто приключенческий фильм, а притча о тщете человеческих усилий, славы, власти и богатства.