На прошлой неделе Том Вэйтс дал свой первый концерт в Восточной Европе. Из Варшавы — ЮРИЙ Ъ-ЯРОЦКИЙ.
В прошлом году Вэйтс совершил концертный тур под названием "Get Behind The Mule", первый за 12 лет. В этом году согласился дать еще три представления — два в Париже и одно в столице Польши, в варшавском Sala Kongresowa.
Польский конгресс-холл расположен в почти московской высотке, подаренной Сталиным полякам. Сам концертный зал — типичный для таких зданий, полукруглый, с высоким потолком, лепниной и бархатными креслами. Билеты на концерт (прошедший в рамках TPSA Music and Film Festival) были проданы еще за месяц. Что касается фестиваля, то на нем Вэйтс попал в довольно странную компанию. Днем играл Арт Гарфанкел, вечером следующего дня — Эннио Морриконе.
Несмотря на то что в Восточной Европе играть не приходилось и вряд ли скоро придется, Вэйтс не стал специально готовится к концерту. Он привез хорошо отрепетированное готовое шоу, что, впрочем, было почти незаметно. В полной темноте на сцену вышли музыканты, и знакомый голос запел "Jesus Gonna Be Here". Играло пятеро музыкантов — гитарист, клавишник, перкуссионист и "человек в клевой шляпе на басу", как его представил Вэйтс.
Программа была примерно такова — несколько песен с прошлогодней пластинки "Mule Variations" и много старого материала. Ни в коем случае не greatest hits — не было ни "Telephone Call From Isthambul", ни "Raindogs", ни "Time". Зато в Sala Kongresowa прозвучали "Goin` Out West", "16 Shells from the Thirty-Ought-Six".
Вэйтс, знакомый лишь по пластинкам и полуконцертному-полухудожественному фильму "Big Time", покорил сразу многим. Разумеется, голосом, который на удивление похож на вокал с пластинок Тома Вэйтса. Разумеется, харизмой, которая намного превосходит все, чего можно было ожидать по видеоклипам. Удивительной манерой общаться с публикой и вести концерт. В этой полусерьезной манере иронии намного больше, чем искренности, но все равно уже в середине концерта зал взлетел с бархатных кресел и осмеливался присесть лишь в отдельных лирических моментах.
Вэйтс пел на специальном помосте — после каждого удара ногой поднималось облако пыли. Доставал из кармана горсть блесток и подбрасывал над головой. Иногда кидал их над музыкантами. Время от времени начинал фирменную медленную пантомиму. У нас ей более или менее удачно умеют подражать Петр Мамонов и Гарик Сукачев. Гнусавым голосом он шутил в паузах, рассказывал странные и очень смешные истории о песнях. "Пять утра. Пять, дамы и господа, не семь. Послушайте". Вэйтс включил диктофон и поднес к микрофону. "Птицы поют. Но слушайте, что будет дальше". Раздались резкие удары кувалды по трубам. "Напоминаю, это всего лишь пять утра". Кувалд стучать стало две. "Видите, теперь это два парня. И это пять утра". И так далее. Зрители в восторге.
Было хорошо заметно, что сыграть перед польской публикой для Вэйтса не было мечтой всей жизни (хотя заученную по-польски фразу он все же сказал). Да и вообще давать концерты — не самое любимое дело. Два раза его вызвали на бис, который превратился в трогательное прощание. Последняя фраза в последней песне — "I`ll come back some lucky day". И даже очередная стоячая овация не смогла заставить Тома Вэйтса вернуться на еще один, незапланированный бис.