Год назад директор Третьяковки Валентин Родионов утверждал, что вторая часть постоянной экспозиции "Искусство ХХ века" станет музеем современного искусства. Однако этим амбициям, судя по всему, не суждено осуществиться: помешала большая конкуренция и множество интриг.
Третьяковка уже "провалила" экспозицию первой половины ХХ века, открывшуюся в декабре 1998 года. Задача ревизии истории русского искусства оказалась авторам не по зубам. Никакой внятной концепции у замдиректора галереи Яна Брука не было. Ссылаясь на авторитет основателя галереи Павла Третьякова, он встал на старомодно коллекционерскую позицию — представление "лучших" вещей "лучших" художников. Неизбежно вытекающая отсюда вкусовщина (у столь противоположных эстетических систем, как авангард и соцреализм, совершенно разные критерии качества), позволительная частным коллекционерам, однако, совсем не к лицу государственному музею.
Отдел советской и современной живописи решил не повторять ошибок и главным сюжетом развития послевоенного русского искусства сделал противостояние официоза и неофициального искусства. В музее эту идею поначалу встретили в штыки, однако поддержка руководства помогла это сопротивление преодолеть. В коллекции ГТГ по понятным причинам произведений неофициальных художников практически не было, но и эту проблему удалось решить. Закупочная комиссия Минкульта и спонсоры согласились выделить средства на пополнение коллекции произведениями художников Лианозовской группы, представителей концептуализма, соц-арта, геометрической абстракции — одним словом, всех художественных движений, составлявших оппозицию генеральной линии советского искусства.
По замыслу кураторов, генеральная линия также должна была быть представлена, причем самыми характерными вещами. Поскольку художники типа Налбандяна или Коржева для истории искусства интересны не своими приватными букетами, а тематическими картинами, отражавшими идеологические клише страны победившего социализма. Но тут выяснилось, что многие из этих и ныне здравствующих художников (при поддержке лоббировавших их интересы на протяжении многих десятилетий искусствоведов) не желают попадать в историю как "официоз", а хотят подать себя как просто мастеров кисти и резца. Дескать, мы тоже страдали и тайком мечтали о свободном творчестве, а вся эта гадость — просто заказ, кушать-то надо было. А вот эти диссиденты, не умеющие рисовать, получали деньги от западных спецслужб и мирового сионизма, носили дорогие дубленки и вообще эмигрировали — какие ж они после этого русские художники, и зачем же покупать их вещи и вешать в Третьяковке! Хотите верьте, хотите нет, но именно такие доводы звучали на заседаниях ученого совета галереи.
В истории Третьяковки такое уже случалось. 85 лет тому назад газеты ругали экспозицию, собранную Игорем Грабарем: "Гласным Думы необходимо посетить галерею и посмотреть ту дребедень, которую совет приобретал у "футуристов" и "бубновых валетов", которые, вроде "опусов" Павла Кузнецова, Гончаровой и К°., являются насмешкой над волей жертвователя и постановлением Думы..."
Ничего более профессионального, чем та же "коллекционерская" идея, что музей должен показывать шедевры, а они не имеют отношения к политике, в дискуссии не прозвучало. Правда, был еще один любопытный мотив. В советском искусстве были национальные и даже географические квоты — в главном музее империи должны были быть представлены образцы творчества всех народностей и местностей. Эти работы в невероятных количествах когда-то скупала Третьяковка. Идея представительства неожиданно всплыла сейчас — почему в экспозиции отсутствует Сибирь, куда дели Удмуртию и так далее и тому подобное.
Похоже, что возмущение художественной общественности было хорошо подготовлено со стороны главного конкурента Третьяковки по части современного искусства. Это музей современного искусства Зураба Церетели. В Москве, считает он, может быть только один музей современного искусства. Любые поползновения на этот статус, даже со стороны Третьяковки, должны немедленно пресекаться. Упорно говорят, что Зураб звонил директору Третьяковки Родионову и намекал, что, если тот будет продолжать в том же духе делать музей современного искусства, на его место найдут кандидатуру. И вообще лучше пока не открываться — у самого Церетели идет комплектация коллекции. Отменить открытие директор уже не может, но пойти на компромиссы — вполне. Во всяком случае, заявлений о том, что новая экспозиция будет музеем современного искусства, он больше не делает.
МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА