Писатели любят заседать. На открывшемся вчера в Москве 67-м конгрессе международного ПЕН-клуба утолить эту страсть получили возможность 148 официальных делегатов и несчетное количество сочувствующих.
У открытий ПЕН-конгрессов есть обязательная процедура: должны выступить президент местного ПЕН-клуба, затем международного, и еще — мэр принимающего писателей города. Честно говоря, только войдя под сияющие своды "Рэдиссон-Славянской", где проходит конгресс, я почувствовал некоторое сомнение: да приедет ли Лужков? Потому что, надо сказать, писатели, если рассматривать их большими массами, народ уж очень расслабленный. Фойе конференц-зала бурлило какими-то волосатыми пожилыми господами в растянутых свитерах, которые жадно курили да налегали на бесплатные булки с кофе.
Открытие, назначенное на полдень, откладывалось. Горы булок превратились в холмики, а затем вовсе исчезли. Вот прошел в окружении пятящихся телеоператоров и фотографов самый великий участник конгресса — немецкий нобелевский лауреат Гюнтер Грасс. Вот блеснули нездешним лоском пристроенные на Западе мастодонты советской литературы Айтматов, Аксенов. Прошелестела диковинными одеждами негритянская писательница в тюрбане. Мэра не дождались и начали запросто, по-писательски.
Рабочим языком конгресса считается английский, и потому Андрей Битов, президент Русского ПЕН-центра, произносил вступительную речь сразу на двух языках: сначала на том, который он назвал в ораторском пылу английским, затем на родном. "West and Russia is not husband and wife at all",— изрек классик-шестидесятник, явив славянский акцент в острой форме. Затем переводил: "Запад и Россия не муж и жена, которые то сходятся, то расходятся, то имеют короткую любовь..." Заседание внезапно начало приобретать черты воспетой Достоевским "литературной кадрили". Закончив довольно рискованным пассажем: "Мы собрались здесь как общемировой мозг, и это очень важно для мира",— Битов уступил микрофон самому главному ПЕН-деятелю — мексиканцу Омеро Ориджису.
Который преподнес публике экскурс в историю русской литературы. Так ее, должно быть, видят в Мексике: "Мир полюбил таких героев, как Евгений Онегин, Чичиков, Дмитрий Карамазов, Анна Каренина, Пнин и Гумберт Гумберт". Спич звучал как ответ нерадивого школьника на экзамене, которому удачно удалось списать, но вот беда: он напрочь перепутал шпаргалки.
Истинная интрига открытия, однако, обозначилась четко. Дело в том, что западные писатели вообще не хотели ехать в Москву-- из-за Чечни. Кое-как их уговорили: зачем обижать русских коллег, которые чеченскую войну отнюдь не поддерживают? Более того, на пресс-конференции для российских СМИ на прошлой неделе сам Андрей Битов о теперешней чеченской кампании высказывался резко отрицательно. А здесь вдруг — ничего. В кулуарах я слышал недоуменные разговоры иностранных журналистов: почему же Битов ничего не сказал о Чечне? "Ха,— отвечали им умудренные русские,— вы уедете, а ему тут жить". Может, правда так, хотя мне лично показалось, что Битов просто разволновался, слегка зарапортовался и потому и не полез в политику.
Благо и кроме него было кому в нее лезть. Итак, выступил вместо положенного по протоколу мэра Гюнтер Грасс. Текст речи немецкого писателя раздавали тут же, и, читая ее, всякий мог понять, почему нет и не может быть на ПЕН-конгрессе ни мэра, ни вообще кого-либо из российских официальных лиц. "Где бы ни собирались писатели,— сказал Грасс,— на повестке дня непременно оказывается чрезвычайная ситуация, и Москва не исключение: мы собрались в стране, где огромная мощь России развязала войну против маленького народа, чеченцев; и снова, как это было раньше, это война безжалостная и беспричинная. Мы должны срочно обсудить военные преступления самого последнего времени".
Судя по тому, что немедленно после речи Грасса директор русского ПЕН-центра Александр Ткаченко и писатель Виктор Ерофеев начали сожалеть перед телекамерами и микрофонами о том, что конгресс приобрел "политическую окраску" вместо того, чтобы заниматься литературными проблемами, организаторы чувствуют себя несколько неуютно. Еще до начала конгресса Ткаченко жаловался, что со стороны российских властей были попытки оказать на ПЕН-клуб давление. Похоже, его оказали-таки. Сохранить лицо, находясь между молотом безудержного либерализма западных интеллектуалов и наковальней жестко-административной позиции путинской власти,— задача нелегкая. Но то, как с ней справятся русские писатели, и определит сюжет конгресса, который в остальном не обещает ничего, кроме крупнокалиберных писательских посиделок с выпиванием и неизбежным братанием.
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ