26 августа в прокат выходит "Перемирие" Светланы Проскуриной — фильм, убедивший многих в том, что известия о смерти авторского кино оказались преждевременными.
Фильм Светланы Проскуриной "Перемирие" появился в самый разгар российских кинобаталий. Вышло так, что главными противниками стали "Предстояние. Утомленные солнцем-2" Никиты Михалкова и "Счастье мое" Сергея Лозницы. Два диаметрально противоположных взгляда на русскую историю (в частности, Великую Отечественную войну), русскую духовность и русскую ментальность. Оба фильма были отобраны в конкурс Каннского фестиваля, оба как бы представляли две России — мистически клерикальную и гоголевски гротескную.
Конфликт идей продолжился на "Кинотавре" в Сочи. Но несмотря на ожесточенные споры, именно на "Кинотавре" вдруг забрезжила возможность консенсуса и хотя бы хрупкого мира в киносообществе. Произошло это в значительной степени благодаря фильму Светланы Проскуриной с символическим названием "Перемирие", которому жюри присудило главный приз.
Это тем более неожиданно, что Проскурина считается режиссером, далеким от актуальных тем, чуждым политических и общественных страстей, существующим в особом, субъективном авторском мире, связанном генетическими нитями с традициями ленинградской школы — с фильмами Ильи Авербаха, с одной стороны, Александра Сокурова — с другой. В 1990 году она, тоже неожиданно для многих, стала обладательницей "Золотого леопарда" в Локарно за фильм "Случайный вальс". Международная репутация режиссера нашла подтверждение в успешной фестивальной судьбе ее последующих фильмов, а директор Венецианского фестиваля Марко Мюллер как-то сказал, что в российском кино есть две великие женщины — Кира Муратова и Светлана Проскурина. Однако в своем отечестве пророка признали далеко не все: многие считают Проскурину рудиментом "умирающего авторского кино".
Между тем уже предпоследняя работа режиссера "Лучшее время года" показала, что Проскурина, не почивая на лаврах, ищет контакт с новым поколением кинематографистов. А в "Перемирии" движение продолжилось. Фильм сделан в фирменной авторской манере Проскуриной, но от крайностей классицизма и маньеризма его избавляют юмор, а также вливание молодой крови: сценарий написан Дмитрием Соболевым (автором литературной основы "Острова" Павла Лунгина), оператором был Олег Лукичев, продюсером — его жена Сабина Еремеева, яркая представительница нового поколения российских кинопродюсеров.
"Перемирие" — фильм о том, как ищут свой жизненный путь простые и грешные люди, живущие в мире соблазнов. Действие происходит в провинциальном городке, которого нет на карте. По нему ходят искатели легкой наживы и лихие мздоимцы-гопники, восточные люди с узкими глазами и иконописные юноши с нежной душой. Здесь залезают на столбы, чтобы поживиться цветметом, и, получив удар током, падают замертво, вызывая дискуссию, как лучше оживить покойного — закопав в землю или бросив с крутого берега в речку. Здесь влюбляются в наложниц местных олигархов — как это случается с главным героем фильма в исполнении студента актерской школы Ивана Добронравова, снявшегося еще в "Возвращении" Андрея Звягинцева. (За выразительную работу в "Перемирии" он награжден актерским призом "Кинотавра".) Наконец, здесь в числе прочих персонажей появляется бородатый доморощенный философ: на эту роль в картину ненадолго заглянул Сергей Шнуров.
Светлане Проскуриной удалось найти новую интонацию для сюжета о поисках пути. Ключевая сцена встречи потерянного героя с таким же молодым священником, наполненным жизненной и духовной силой, решена без дидактики: вместо псалмов священник оглашает среднерусский пейзаж громогласным пением "Королевы красоты" из рассекающей пространство машины. Мистическое российское пространство — это и есть главный персонаж "Перемирия". После краха советской империи осваивать его бросились многие режиссеры. Проскурина, храня верность своей интонации, сумела революционизировать герметичный мир авторского кино и даже приблизить его к мейнстриму. Ей удалось соединить и почти примирить многие архетипы постсоветского кинематографа — христианский символизм, "чернуху", острый взгляд на Россию как на "татарскую пустыню" и в то же время поэтическое восхищение этим диким полем.