При всех различиях между Лондонским и Парижским клубами действуют они по схожим правилам. В их числе принцип pari passu, обязывающий страну-должника добиваться сходных условий пересмотра задолженности со всеми кредиторами, не являющимися членами клуба. Иначе те, кто предоставляет дебитору более льготные условия, становятся невольными спонсорами своих коллег. Так в теории. А вот на практике все не так просто.
Прежде всего, частные кредиторы более самостоятельны и гибки в принятии решений, поэтому и уговорить их проще. Частные банки, будучи политически нейтральными, ко всем неплатежеспособным должникам подходят одинаково: их задача — выжать из дебитора максимум. При этом последний рубеж, за который банкиры не отступят, определить нетрудно: условия реорганизации долга для банков должны быть не хуже возможной альтернативы — продажи просроченных обязательств на рынке.
Парижский клуб, в отличие от Лондонского, действует строго "по ранжиру": все развивающиеся страны-должники разбиты на три основные группы по степени бедности (критерий — уровень дохода на душу населения). И те, что победнее, могут рассчитывать на более льготные условия реорганизации (в том числе на списание до 100% определенных категорий долгов), чем те, что побогаче.
Россия формально не относится ни к одной из этих групп, поэтому не может рассчитывать на автоматическое применение к ней заранее установленных параметров. Кроме того, списание половины задолженности клубу ($42 млрд), на что, как минимум, претендует Россия, потребует внесения серьезных изменений в бюджеты западных государств, в том числе в программы помощи. А это уже прерогатива парламентов, где отношение к нашей стране гораздо менее благосклонное, чем в правительственных кругах. Поэтому необходим политический прорыв, основу которого должна заложить очередная встреча G8 в Японии. И шансов на прорыв тем больше, чем скорее Россия решит чеченскую проблему и начнет реальные, а не виртуальные, реформы в экономике.
Тогда Россия может надеяться на исключительное отношение к себе западных кредиторов, как это было в случаях пересмотра задолженности Германии в 1953 году, Индонезии в 1970-м, Польши и Египта в 1991-м. Причем именно пример Польши как страны с переходной экономикой, находившейся в тот момент на старте рыночных реформ, наиболее уместен и показателен. Парижский клуб фактически вытащил Польшу из долговой ямы, сократив ее задолженность странам--членам клуба вдвое (если использовать термин "чистой приведенной стоимости", которая дает текущую оценку долга с учетом периода отсрочки и условий обслуживания). При этом кредиторы могли выбрать любые из трех предложенных вариантов сокращения долга, а именно: частичное списание основной суммы долга; отсрочку платежа с одновременным снижением процентной ставки; комбинацию сокращения процентных платежей и частичной капитализации процентов (без начисления их на капитализированную сумму). Реализация соглашения была обставлена рядом условий. Польша должна была осуществить структурные реформы, одобренные МВФ, добиться схожих параметров пересмотра задолженности другим внешним кредиторам, в первую очередь частным банкам, и неукоснительно соблюдать согласованный график платежей. Успешно справившись с этими задачами, страна уже к середине 90-х годов вышла на сравнительно высокие (более 5% в год) и устойчивые темпы экономического роста. Вывод прост: без снятия долговой "удавки" никакие реформы не возможны.