Взрыв пиротехнических материалов буквально потряс тихую Голландию. И вот новый взрыв пиротехники — в Испании (см. стр. 12). Если случится третий, то это мало кого удивит, слишком уж часто вокруг что-то взрывается.
У вас что взрывается?
Сергей Борисов, президент Российского топливного союза:
— У нас по всей стране идет взрыв политического недоумия. Да и природа не балует: пожары, ураганы, землетрясения, извержения. К счастью, бензоколонки у нас не взрывались, хотя возгорания были. А вообще, я с опасением отношусь к пиротехническим забавам и удивляюсь, почему государство жестко не контролирует продажу таких вещей. Недавно с сыном запускали пиротехническую ракету, оказывается, очень опасная штука, почти как снаряд.
Андрей Бильжо, художник-карикатурист:
— У меня взорвался газовый баллон на даче, после чего она сгорела прямо на глазах. Страшное было зрелище. У отца тогда инфаркт случился. А у второго баллона, который не взорвался, один бок, где металл был, видимо, потоньше, железо расплавилось и вздулось пузырем. Мне показалось — надави его пальцем, и он тоже взорвется. А тем, кто сейчас рассуждает про взрывы в голландском городе Энсхеде и в Испании, я хочу напомнить, что у нас где-то в районе станции Москва-Товарная есть огромный склад, тоже набитый до отказа какой-то китайской пиротехникой. Знатоки говорят, что если он взорвется, то две трети Москвы может исчезнуть с лица земли.
Николай Булаев, депутат Госдумы, заслуженный учитель России:
— К счастью, ничего. Да и в школе, где я проработал много лет, мои ученики никогда не пытались что-то взрывать. А вот я в детстве смастерил много разных пугачей. Сейчас у подростков нет такой необходимости: на рынках полно всякой пиротехники. И это мы виноваты, что где-то постоянно что-то взрывается.
Олег Газманов, певец:
— У меня в детстве все вокруг взрывалось. Я рос в послевоенном Калининграде, и детонаторов, пороха, патронов у нас хватало. У меня был даже свой пулемет, правда, ржавый. Заворачивали порох в фольгу, делали самодельные патроны. А пару лет назад мы отмечали Новый год с приятелем у меня на даче. Ему друг подарил целый ящик пиротехнических средств, и мы такое устроили, что из находящейся рядом части принеслись пожарные. Новый год мы встретили вместе с ними.
Рената Литвинова, режиссер:
— У меня в руках взрывается все. Это началось со взрыва печки-буржуйки у меня дома много лет назад. С тех пор я не в ладу с нагревательными приборами. И особенно с электричеством. Когда я училась в институте, под моими ногами взорвался шнур от электрической плитки и в полу образовалась внушительная дыра. Сейчас лампочки взрываются. Вкручиваю я ее или выкручиваю — она обязательно взорвется. Странно — руки почему-то не обжигает, только осколками забрасывает. Сейчас я даже мысли о взрыве боюсь.
Алексей Бинецкий, адвокат Московской городской коллегии адвокатов:
— В седьмом классе на уроке химии я участвовал в попытке взорвать кабинет химии. Наши умные головы соорудили что-то страшное с использованием традиционного тогда для подростков материала — селитры. Получилось неплохо. Школа была специальная элитная, и разборку нам устроили серьезную. Но я был только коллективным участником, а не изобретателем, по складу мышления я гуманитарий. С тех пор, слава Богу, никаких серьезных взрывов я не видел. И запускать пиротехнические устройства я тоже не люблю: слишком уж этот шум похож на настоящие взрывы.
Андрей Соколов, актер, режиссер:
— На съемках фильма "Раз, два, горе не беда" мы с Николаем Караченцовым чуть не погибли. По сюжету фильма мы должны были сидеть в яме, куда падает снаряд, и после попадания отползти. Не знаю почему, но Николай Петрович вдруг стал просить режиссера проверить работу пиротехников. Режиссер сильно ругался, но взрыв произвели. Мы в это время стояли в стороне. Каково же было наше изумление, когда на месте нашего предполагаемого нахождения мы увидели воронку глубиной более чем в один метр. А вообще, в детстве я сам любил разные взрывы. На даче, к примеру, мы смешивали серу, сахар и селитру, а потом взрывали. Классная штучка получалась — все как по-взрослому.
Владимир Лазовский, начальник управления Федеральной службы налоговой полиции Ростовской области:
— В Афгане у нас взрывалось что-нибудь по триста раз на дню. А сейчас, слава Богу, ничего. В детстве самопалы делали, хлопушки под все, что можно, подкладывали. Красиво, правда, но до добра не доводит: много друзей без пальцев осталось. Китайцы все это начали, теперь сами не рады. На Западе с жиру бесятся, им жизнь скучной кажется, адреналину не хватает, а у них всего две забавы: тортами морды мазать и пиротехнику пускать. Лучше бы тортами мазались.
Олег Усенков, журналист газеты "Новости недели" (Израиль):
— У нас обычно арабы, обвешанные связками со взрывчаткой, взрываются. Иногда в силу технических недоработок раньше времени или не там, где они планировали. Складов пиротехники или других случайных взрывов давно у нас не было. Надо отдать должное нашей службе безопасности "Шабак" — работает она хорошо. В прошлом году она устроила взрыв известного террориста Ихье Айяша по кличке Инженер. Он долго и удачно прятался, пока у него не сломался мобильный телефон. Он отдал его в ремонт, и однажды раздался звонок, террорист ответил, телефон взорвался, и Инженеру взрывом снесло голову.
Анатолий Трушкин, писатель:
— Сейчас у меня взрываются только банки с огурцами и иногда спокойствие, когда вижу, что не там взрывают. А самый лучший из всех взрывов, на мой взгляд,— взрыв демографический. Но о нем можно только мечтать. От остальных взрывов одни проблемы. В детстве я часто взрывал пугачи-самопалы в деревне. Насыпаешь в тонкую металлическую трубку серу от спичек, вставляешь туда гвоздь, и — ба-бах! После одного такого бабаха у меня друг ослеп на оба глаза. В институтские годы, когда мы с ребятами устраивались за 40 рублей работать в котельной и, бывало, засыпали от усталости, котлы от недосмотра взрывались. После таких случаев выгоняли с работы, если, конечно, осталось кого выгонять. Теперь я слежу в оба за самогонным аппаратом, пробу всегда вовремя снимаю, когда продукт доходит до кондиции.