Обрист будущего

На прошлой неделе в Москву с лекцией приехал куратор, директор международных программ галереи Serpentine в Лондоне Ханс Ульрих Обрист, который хочет вернуть искусство художникам, а музеи — людям

Андрей Архангельский

Обрист хорошо знает, что слово "музей" у большинства людей ассоциируется со скукой. Он предлагает образ музея будущего, который будет, так сказать, с человеческим лицом. С этой целью он ездит по странам мира и всюду пропагандирует собственный опыт. В Москву Обрист приехал в разгар какой-то нечеловеческой жары: его лекция в институте "Стрелка" проходила под открытым небом, на английском языке, хотя и с переводом. Несмотря на отягчающие обстоятельства, народу пришло около четырехсот человек; причем не просто так — с блокнотами и ручками, готовые внимать каждому слову западной знаменитости. Студенты-искусствоведы, кураторы, галеристы, но кроме них и просто интересующиеся искусством "бесплатно". Наличие этих людей и есть главная тенденция российской культурной жизни этого года. Многих перестала устраивать культура-лайт, то есть, приблизительное и поверхностное знание об искусстве: люди опять, как в 1960-е, как в 1980-е, хотят понимать суть процессов.

Обрист, типичный представитель англосаксонской интеллектуальной среды, мог показаться достаточно скучным: он не обладает даром проповедника, не сыплет сравнениями и метафорами — предпочитает сухо и методично пересказывать содержание своих проектов, сопровождая слайдами. Но идея у Обриста на самом деле замечательная. Суть ее сводится к тому, что раньше человек шел в музей, а теперь музей должен идти к человеку.

Здесь Обрист вдвойне попал в точку, потому что Россию в культурном, хотя и не очень хорошем смысле на Западе считают страной-музеем: то есть, то, что уже открыто в других странах, здесь хорошо сохраняется, да так бережно, как и на родине не хранят; годами, десятилетиями, еще и доводя до совершенства. Эту функцию музея — сохранения традиций — Обрист ничуть и не отрицает. Но он предлагает наряду с этим сделать музей мобильным, сделать его пространством эксперимента, открытия, парадокса. Сами музеи постоянно говорят о том, что нужно идти в ногу со временем, выходить в интернет, и так далее, но им все равно не хватает смелости нарушить главный принцип музейного дела: "выйти из куба", как говорит Обрист, за пределы замкнутого пространства.

Вот основные революционные тезисы Обриста.

1. Искусство должно выйти на улицу. Сегодня художнику приходится брать на себя роль реле, переключателя смыслов. Он должен вырабатывать новые связи с городским пространством. "Музейные стены нужны, чтобы защищать искусство, но сейчас оно само склонно идти в атаку, на улицы",— говорит Обрист. Его проект Cities on the Move был направлен на последовательное исследование городов Азии (каждого в течение 2-3 лет), итогом которого становилась выставка, путешествующая в пространстве и эволюционирующая во времени. Сам Обрист устраивает выставки в самых неожиданных местах: в монастырской библиотеке, в салоне самолета, в интерьере собственного дома, у себя на кухне: в частности, он устроил как-то выставку еды в собственном холодильнике, тщательно это задокументировав. Выставка дерева — еще один экстравагантный проект из этой серии. Венский проект Museum in Progress также предполагает активное освоение городского пространства — билбордов, стен, экранов города. Проект "Москва в движении" 2009 года, когда видеоарт показывали на Раушской набережной — это также идея Обриста.

2. Музей должен предоставлять художнику не место, а время. Обрист упоминал, конечно, о своем проекте Il Tempo del Postino, когда каждому художнику давали не фрагмент пространства, как это обычно бывает на групповых выставках, а временной отрезок: 15 минут на произведение. В Лондоне в рамках другого проекта каждый желающий имел возможность взобраться на постамент и произнести манифест ("Никто сегодня не пишет манифестов",— сокрушается Обрист). Вообще, считает он, нужно разрушить традиционные отношения "зритель--художник". Обрист поставил как-то эксперимент: в музей приходил посетитель, садился, а вокруг него ходили художники со своими работами, показывали.

3. Междисциплинарные связи. Музей больше не может быть посвящен чему-то одному — он должен быть соединением всех возможных искусств. "XXI век — это время диалогов. Именно из них вырастают выставки, а не наоборот. Вот проект, размещенный на занавесе Венского театра: зритель пришел послушать оперу, а мы сталкиваем его с современным искусством". Лучшим примером межжанрового и межвидового искусства Обрист считает деятельность Дягилева: "Он был новатором, стоявшим на защите традиций. Дягилев первым и изобрел мультимедиа: он породил идею некой всеобъемлющей среды, которая может включать в себя музыку, искусство, архитектуру. Он свел воедино танец, хореографию, живопись, композиторов. Умение превратить искусство в зону взаимообмена — то, чему у него можно учиться".

4. Децентрализация искусства. В 1990-е было представление, что у искусства есть несколько центров: Нью-Йорк, Париж, отчасти Берлин, Венеция. Однако с тех пор в мире происходит умножение центров — и эту тенденцию нужно всячески поддерживать, считает Обрист. Поэтому Обрист так много ездит по миру: "Мне хочется верить, что в этом десятилетии полифония центров будет развиваться и художники смогут оставить идею о том, что художественный мир находится где-то между Германией, Великобританией и США".

Он признается, что сам времени не чувствует, спит по три часа в сутки. "Я стараюсь не замечать времени суток. Не могу удержать это в голове. Последний раз я ел вчера днем. Точно не помню что".

Обрист много сил отдает на формирование культурной среды: например, он придумал идею заседаний Brutally Early Club, что проходят в Лондоне, в Starbucks на Green Park каждый третий четверг месяца и начинаются обычно в 5.45 утра. На этих встречах 16 главных интеллектуалов Лондона общаются строго на заданную тему, а Обрист, конечно, играет роль модератора. У себя в галерее Serpentine Обрист устраивает интеллектуальные забеги: на целый день в специально построенном павильоне собираются кураторы, художники, архитекторы, ученые, спорят о чем-то, а потом галерея все это издает. На основе этих бесед Обрист составил две книги, которые так и называются: "Interview. Volume 1" и "Interview. Volume 2". В 2005 году Обрист выступил редактором Do It: это что-то вроде поваренной книги — как сделать искусство самому, написано 182 известными художниками и литераторами.

"Недавно я составил список наиболее важных современных художников мира,— говорит Обрист.— В списке 30 позиций. Русских имен там пока нет. Несмотря на это, я сделал бы здесь интервью с мультипликатором Юрием Норштейном, а также с выдающимся теоретиком и практиком кино, Артаваздом Пелешяном. Его сегодня, к сожалению, мало кто знает, но этот человек совершил революцию в монтаже. Так бывает в искусстве: главные достижения здесь совершаются абсолютно неслышно".