Петербург всячески культивирует свой "режиссерский ренессанс". Очередной вклад внес Театр им. Ленсовета: показал "Клопа" Маяковского в постановке лауреата нескольких премий Юрия Бутусова.
"Клоп" — не самая популярная сегодня пьеса. Трудно представить, кого может возбудить громовая отповедь обывателям, устраивающим красные революционные свадьбы среди фикусов и тюлевых занавесок. Бутусова она тоже не возбудила. И он решительно взялся переписать сатирическую феерию в мрачную антиутопию, а Маяковского — в Оруэлла или Замятина. Только исполненного в камерном варианте. Смачный советский быт 1920-х изгнан. Попутно удалено и сатирическое жало — жалить попросту некого и нечего.
В спектакле заняты всего пять актеров, которые исполняют роли двадцати с лишним персонажей. Всех девиц брачного возраста, задействованных в любовной линии сюжета, играет единственная в этой компании женщина — Елена Руфанова. Из Баяна, "самородка из домовладельцев", получился желчный резонер. Три оставшиеся актера заменяют всех остальных героев "Клопа".
Костюмы — пустой знак, свободно заполняемый любым смыслом: черный верх, белый низ, алые перчатки. Пустая черная сцена. Лакированный рояль посредине прикидывается то трибуной, то танцплощадкой, то обеденным столом, то хирургическим и лишь иногда изображает собственно себя. Самому себе равен только главный герой Присыпкин (Михаил Пореченков). Только он носит мешковатый цивильный костюм с галстуком и кепкой. Неуклюже пританцовывает и ходит по сцене так, как ходят обычные люди.
Его полагается жалеть. Троица в перчатках по контрасту наделена верткой гуттаперчевой пластикой, механистически ровными резкими голосами и зловещей многозначительностью. Оборотни Присыпкина пасут и тиранят, мешая наладить уют. И в итоге проводят сквозь сюжетные перипетии в стерильно-белое будущее, где едят воздух из стерильно-пустых тарелок и полощут горло кефиром.
Мысль, конечно, не особенно богатая. И уж явно слабоватая для того, чтобы скрепить полуторачасовое действие. Действие скрепляет железный ритм мизансцен. В начале спектакля под стремительное "Время, вперед!" (более известное как заставка к телевизионной программе "Время") на сцене в темпе кипит и бултыхается груда белого шелка. Ровно такая же поглотит Присыпкина в финале. Пока жених Присыпкин отплясывает на крышке рояля, вокруг него, горяча и подзуживая, сжимают кольцо оборотни. Получается забавная пародия на бежаровское "Болеро". То же самое персонажи проделают в "будущем" вокруг воскрешенной ими жертвы, вяло выпутывающейся из длинных медицинских бинтов (балетмейстер Николай Реутов). Спектакль, затянутый в такой ритмический корсет, не разваливается. Напротив, очень достойно ответствует за будни театрального авангарда.
Получается вроде как и не событие, а в то же время и не провал. Можно заявить на какую-нибудь премию и с тем же успехом, укрепив им любой фестиваль, оставить без награды. "Клопа", однако, можно просто смотреть. Что немаловажно.
ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА