МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ
"Начало всякой новеллы сперва кажется нелепым,— писал Франц Кафка.— Кажется невероятным, чтобы этот новый, еще не сложившийся организм мог устоять в сложившейся организации мира... При этом забываешь, что новелла, если она имеет право на существование, уже несет в себе свою сложившуюся организацию". Иначе говоря, за искусство всегда как-то боишься, забывая, что оно вполне способно постоять за себя.
На этой неделе похожие страхи высказал, а лучше сказать — озвучил — министр культуры Михаил Швыдкой. "Я считаю, что интересы культуры очень сильно ущемлены, и буду пытаться объяснить это руководителям правительства и государства. Культура — это не сфера досуга, а сфера формирования нации, поэтому по-иному должна финансироваться".
Швыдкой, пожалуй, наиболее "свой" из всех министров культуры, которых мы имели после Евгения Сидорова. Сидоров-то был уж совсем свой, литинститутчик — к нему, в пору его ректорства, бывало, захаживал, толкнув задом забухшую дверь в кабинет, запросто покалякать о "текучке" — о текущей, сиречь, литературе да испросить матпомощи на опохмел. Со Швыдким накоротке бывать не приходилось — впрочем, вспомню один эпизод. Дело происходило на телевизионном круглом столе, где речь шла о поп-музыке. И в ходе тупоумной дискуссии, в которой тон задавали деятели типа Бари Алибасова и Вячеслава Добрынина выяснилось, что мэтры "фанеры" и мастера трех аккордов все как один жаждут восстановления худсоветов везде, где можно и где нельзя. Как-то там им некоторые возражали, но перед телекамерой у виска особо не покрутишь и по естественному адресу не пошлешь. А когда прозвучало сакраментальное "всем спасибо" и начал погибать в юпитерах ослепительный свет, Швыдкой, выходя, сказал негромко: "Что же им всем так цензуры опять хочется?"
И сильно меня к себе расположил этой репликой. Понимает человек — а это видеть всегда приятно. Но вот, кажется, в ходе государственного поприща понимание как-то ополовинилось. Поскольку с тем, что "не сфера досуга" согласиться еще можно. Хотя архетип культуры вообще-то как раз досуговый — малохольный хмырь в пещере чего-то там рассказывает охотникам, чтоб они скоротали отдых да его не прибили. Но вот насчет "формирования нации" — это, воля ваша, какая-то языческая, если не сказать фашистская формула.
Все бесчисленные попытки "формировать нацию" при помощи культуры особенно плачевно заканчивались для самой культуры: каждый раз она в труху превращалась, как только взваливали на нее эти задачи. Перечтите хоть ахматовский цикл "Слава миру" — до сих пор стыдно становится, как на него натыкаешься. Я понимаю, Швыдкой, человек здравомыслящий, рассчитывает, что его личный здравый смысл все это дело удержит в рамках разумного.
Но рассчитывает зря. Вот свежайший пример, касающийся уже упомянутого писателя Кафки. Городской совет Праги принял решение назвать в его честь площадь в центре, неподалеку от Стара Мяста, где до 1911 года стоял дом Кафки. Мэр Первого района Праги, человек со вполне кафкианским именем Ян Бургермайстер, решительно протестовал против переименования — тонко и здраво подметив, что "идея назвать площадь в честь Кафки противоречит самой сути его литературных работ". Но коллективный идиотизм оказался сильней личного здравомыслия бургомистра, его образованности и понимания литературы: совет проголосовал, площадь переименовали. "Сложившаяся организация" благополучно сожрала "новеллу".
Еще один, почти неразличимый, но оттого не менее выразительный пример поглощения индивидуальности организацией явили нынешние оппоненты министра культуры — союз кинематографистов. Я не знаю, в чем суть их конфликта, и разбираться недосуг — но у нас в редакции висит полутораметровой длины факс. Кто-то растянул его по перегородкам ньюсрума, как шкуру крокодила. Шкура испещрена именами и фамилиями деятелей кино, которым очень не хочется, чтобы их куда-то там вливали (или откуда-то вылили). И среди этих имен есть такое: Георгий Вицин. Наверное, что-то нужно от властей Джемме Фирсовой и Александру Сокурову. Но Вицину? Не верю! И вот почему: великому комику за восемьдесят. Он (надеюсь, что не выдаю никакой тайны) много лет занимается йогой. Поскольку я сам очень люблю — довольно платонически, впрочем — эту практику, то даже пытался отследить медитативное начало в актерской манере Вицина. И хотя ничего, кроме нехитрого соображения о том, что всякое искусство высокого класса имеет черты аскезы, я сообщить по этому поводу не рискну, совершенно понятно, что подпись Вицина на этой телеге выглядит ровно так же, как выглядела бы подпись Сэлинждера на письме в Литфонд с протестом против незаконной приватизации переделкинской дачи. Та же площадь Кафки и формирование нации.
"Магнитофон тщательно промыть, разобрать на части. Металлические детали пропустить через мясорубку, пластиковые растолочь в медной ступе. Положить все в кастрюлю, залить тремя литрами подсоленной воды и варить вместе с луком и шпинатом 18 часов, доливая воду..."
Это — единственная доступная пока что цитата из новой книги Владимира Сорокина. Она называется "Пир" и посвящена, как с ухмылкой сообщают немногие счастливцы, державшие в руках рукопись, "главным образом еде". Ну, какой еде — вы сами видите, сорокинской такой еде: "MАLЕЧИК ПРОПОЗИРУЕТ GOVNERO" — это тоже из "Пира". Новый текст Сорокина растаскивается на цитаты еще до своего появления, и это, по-моему, очень ясный знак. Что делает этот писатель? Занимается тем же примерно, что и обэриуты: отлавливает изменения в языке. "Пропозирует" — великолепное слово; за десять лет разговорный русский всосал немыслимое количество англицизмов и "сформировать" тут ничего нельзя, а можно лишь заметить — "пропозирует govnero".
То, что публика прямо-таки расхватывает даже малые крупицы здоровой рефлексии над происходящим, свидетельствует о том, что "новелла", индивидуальность, душа и впрямь способны постоять за себя. Конечно, помешать переименованию площади или, допустим, отливке второго царь-колокола (каковой клятвенно обещает изготовить Церетели в ближайшем будущем) не может никто и ничто — абсурд мироздания, безусловно, сильнее. Сформировать нацию культура не может, но сформулировать отношение отдельных людей к бредням и глюкам этой самой нации ей вполне по силам. Будет ли памятник Сорокину на Старой площади? Обязательно. Работы Церетели.
Вот как заканчивает Кафка свой пассаж: "Правда, никогда не знаешь, обоснованно или необоснованно отчаяние, которое испытываешь".