Вчера Владимир Путин направил спикеру Госдумы Геннадию Селезневу письмо с предложением снять с рассмотрения проект федерального закона "О внесении изменений и дополнений в статью 35 федерального закона 'О государственном регулировании внешнеторговой деятельности'", принятый Думой в первом чтении 15 марта. Это, казалось бы, рутинное событие на самом деле очень важно — президент ясно показал, что он против административно-чиновничьего управления экономикой.
Поправки обосновывались благой целью — усилением валютного контроля. Они вводили регистрацию внешнеторговых контрактов с тем, чтобы, во-первых, отсечь фирмы-однодневки, которые под видом внешней торговли перекачивали валюту за рубеж. Во-вторых, выявлялись и пресекались контакты с офшорами. Казалось бы, то что надо. Вот только главной фигурой, облаченной правом разрешать фирме торговать с внешним миром или убирать ее с рынка, становился чиновник.
Все это вообще-то уже было — и "регистрация участников внешнеэкономической деятельности", и правительственные комиссии, решавшие, кому можно, а кому нельзя торговать нефтью или иным товаром из стратегического списка, который, естественно, все время удлинялся (доходило до того, что "стратегической" признавалась древесина, причем заведомо второсортная). Чиновники таким образом построили для себя коррупционный заповедник, который в конце концов был разрушен. Попытка восстановить его не удалась благодаря вмешательству Владимира Путина.
Это не тот случай, когда Путин выразил мнение большинства кабинета. Наоборот, и в Белом доме, и в ЦБ сторонников остановить бегство валюты по-чиновничьи хватало. Открыто возражали только Герман Греф и Андрей Илларионов. Греф на страницах Ъ заявил, что предлагаемые меры в корне противоречат стратегии, которой государство должно придерживаться во взаимоотношениях с экономикой. Илларионов свою позицию огласил вчера. Он заявил: "Утечка капитала из России — миф, фикция. Подобной проблемы не существует, есть лишь проблема неадекватной экономической политики". Предлагавшиеся поправки в закон "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности" сделали бы эту политику еще более неадекватной.
Решение Путина отозвать поправки — важный прецедент. Вот только несколько запоздалый. Примеров неадекватной политики сколько угодно, и их число растет. Что такое попытка переписать первую часть Налогового кодекса, которую сорвали в бюджетном комитете Думы, как не расширение прав того же чиновника в форме инспектора налоговой службы, перед которым налогоплательщик, который, кстати, и оплачивает инспектора, был бы совершенно беззащитным? Или скандальный новый административный кодекс, который даже номер три в "Единстве" Александр Гуров, человек, не чуждый правоохранительным органам, права которых кодекс многократно расширял, честно признал "полицейским". Так что Путину право отзывать законы или налагать на них вето еще пригодится.
ВАДИМ Ъ-БАРДИН