Весеннее солнце, накалившее было город, спряталось за Волгу. День отошел, постепенно стемнев. Двое в комнате. Я и Ленин. Сидим с ним в уютной квартирке на улице Карла Либкнехта и ведем неторопливую беседу.
Артист
— Вот, батенька, каждый день работа. Хотя уже 67-й пошел и здоровье ни к черту. Четыре операции перенес.
Выглядит он и вправду неважнецки, но все тот же хитроватый прищур в глазах, все та же лукавая усмешка — похож до дрожи. Похож, как и сорок лет назад, когда народному артисту России Анатолию Ивановичу Устюжанинову впервые предложили сыграть роль Ленина. Сорок лет он с ней не расстается.
— Анатолий Иванович, вы что же и в анкетах пишете: профессия — Ленин?
— Да ну вас, какие у меня сейчас анкеты! Пенсионер. А раньше писал — журналист. Как и Владимир Ильич. Потому что окончил факультет журналистики Уральского университета. Только с детства мечтал о сцене. Играл в самодеятельности и был принят в Кировский ТЮЗ. И вот однажды меня, победителя конкурса молодых артистов, отправили в Москву. Смотреть спектакли. И каким-то чудом я попал на семинар художественных руководителей провинциальных театров, который вел сам Товстоногов. Сижу, разинув рот, слушаю, и тут подсаживается ко мне товарищ. "Я,— говорит,— художественный руководитель Красноярского драмтеатра, а вы — Ленин". Я, конечно, обалдел. "Да нет,— отвечаю,— я Анатолий Устюжанинов, артист из Кирова". "Ленин,— твердит,— вылитый Ленин. Хоть сейчас к нам, этапом в Шушенское. Сколько лет?" "Двадцать семь".— "Ну это же надо! Член РСДРП? То есть КПСС? Замечательно! И женаты. Все, вы зачислены в труппу". Вот так, с нахрапа режиссера, я стал и сибиряком, и Лениным.
— Трудно, наверное, быть вождем?
— Архитрудно. Работать надо, каждый день работать. Другие Ленины сценарий прочитают, бородку и лысину напялят и думают, что они Ильичи. Я за эти годы не только все 55 томов изучил, законспектировал. Я их, считай, наизусть знаю. И плюс все воспоминания современников. Наверное, захотел бы, любую докторскую защитил. Да кому она сейчас нужна, моя докторская. Мой Ленин...
— Ну не скажите, я слышал, что вы и сейчас постоянно со зрителем встречаетесь. Как бы как живой с живыми говоря.
Это ему понравилось. Он заулыбался.
— А откуда вы слышали? Из администрации области, наверное. Вот-вот, как юбилей — они мною хвастают, а потом на год молчок. Сам кручусь. А я ведь как в Ульяновск попал. Был здесь с театром на гастролях. Ну успех, конечно, ошеломляющий. И доходит до меня, что первому секретарю очень мой Ильич понравился. Свой-то Ленин здесь был тогда слабоват. А уже мемориал к столетию открыли. Вот мне и пришла идея создать при мемориале как бы театр одного актера. А приходят посетители знакомиться с жизнью вождя, а потом появляюсь я, живой Ленин, и говорю с ними его словами. Не получилось. Мемориал проходил по ведомству КПСС, а театр — по Министерству культуры. Кто за Ленина платить будет? Но я упертый, я, как Ленин,— ради идеи весь мир переверну. И через год обосновался в Ульяновской филармонии с моноспектаклями о Владимире Ильиче.
Мы вышли в парк, что рядом с домом Устюжанинова. Среди разлапистых деревянных чудищ, пугающих детей, в сумерках белел гипсовый бюст Ильича.
На его, в огромную мысль, лбу нагло фосфоресцировал намалеванный крест. Анатолий Иванович опечалился.
— Вчера еще не было. Нехорошо это, погано — ставить крест на памяти. Оплевали Ленина, захаяли.
Мэр
На широких улицах Ульяновска очень мало иномарок. А на старом мосту через Волгу — часовые пробки. Новый, по проекту крупнейший в Европе, понуро повис шестью пролетами на середине реки. Зрелище сюрреалистическое — мост в никуда. А уже полный сюр — это цена на хлеб в Ульяновской области: полтора рубля буханка. Вечная гордость губернатора Юрия Фроловича Горячева. О нем мы и говорим с мэром Виталием Марусиным.
— Губернатор у нас как огурчик. Словно заспиртован. Тут его на днях по телевизору увидел, просто порадовался. Как выглядит. На закладке понтонного моста через Свиягу. Старый, деревянный, сгнил. Ну город и решил сперва понтонный установить, а потом уже новый, основательный строить. Достали деньги, технику, областная администрация и пальцем не пошевелила, а на экране Горячев: вот, мол, дорогие ульяновцы. Будет вам новый мост.
— Я принял город, когда здесь словно Мамай прошел. Россия уже тогда захлебывалась от товаров, а здесь шаром покати. Карточки на основные продукты. Умные, талантливые люди бежали из Ульяновска. Мы провели приватизацию, акционирование, мы отдали в аренду все магазины, вы же сами видели: товары не хуже, чем в Москве, услуги не хуже, чем в России. Город ожил, город дает нынче в областной бюджет больше 70%, а ему оставляют 25%. Ну просто по-ленински: грабь награбленное.
Депутат
Ночной клуб "Иванофф". Самый крутой. Крутой, потому что его хозяин господин Крутов. Не больше.
"А девушка созрела, а девушка созрела, созрела, созрела!" — призывно вопила из динамиков модная суперзвезда Земфира, и в дикой пляске прожекторов, в зеленом мелькании лазеров недозревшая и созревшая молодость Ульяновска отрывалась в пляске.
— Чего вы все про Ленина,— стараясь переорать Земфиру, кричал мне на ухо Виктор Барткайтис.— Дайте пожить не на родине Ильича, а просто в Ульяновске, в нормальном городе. Это ведь и наша родина. Понимаете, три года назад выбрал народ новую городскую думу и нового мэра. Молодых, продвинутых людей. Результат видите,— он торжественно показал на зал.
Надо полагать, что Виктор Барткайтис тоже молодой и продвинутый, потому что на лацкане его элегантного черного пиджака блестел значок депутата городской думы. Он председатель комитета по предпринимательству и муниципальной собственности и человек в городе в последнее время известный. Я бы сказал — скандально. Именно ему принадлежит идея приватизации городских объектов, о которой говорил мэр.
— Наше областное начальство хоть и ведет себя часто по-большевистски, а имя Ильича поминают все реже и реже. Но это же глупо. На Ленине можно и нужно делать большие деньги. Инвесторы же не дураки. На кой черт вкладывать деньги в гостиничный бизнес, если в городе нет гостей. Значит, они не только реконструируют отели, но и промоушн закатят по всему свету. То ли он с утра ничего не ел, то ли обстановка ночного клуба "Иванофф" так действовала, но Барткайтиса несло. Он вдруг нежно, по-ленински, приобнял меня за плечи и, лукаво улыбаясь, сказал:
— А знаете что. Приезжайте к нам через десять лет. Увидите новый город.
Директор
А почему через десять лет? Новый город давно уже есть в Ульяновске. На другом берегу Волги. Он так и называется — Новый город. Здесь живут авиастроители. Те самые, что создавали легендарные "Русланы". Красивый город, молодой. Всюду кафе, магазины, палатки, всюду мастерские, ателье.
В них работают авиастроители. Потому что на самом АО "Авиастар" им сегодня как бы делать и нечего. Вместо 60 тысяч человек на безбрежном предприятии, красе и гордости 80-х, дай Бог, работает десять.
— Это еще хорошо. С полгода назад, если в цеху кого встретишь, радуешься, как путнику в пустыне.— С исполняющим обязанности генерального директора "Авиастара" Валерием Васильевичем Савотченко мы идем по сборочному цеху. Я таких цехов не видел. Он размером в три футбольных поля, и в нем запросто уместились на стапелях три гигантских "Руслана" и великолепная семерка Ту-204. Сам исполняющий внешне жутко похож на композитора Паулса, только который бросил писать. На очень грустного Паулса. Да и небесные создания, еще не крашеные и бескрылые, смотрелись в этом огромном цеху китами, выброшенными на берег.
— Вот в этом самом цеху, чуть ли не на крыле, в 92-м году Ельцин подписал указ об акционировании завода. То-то было радости. Доакционировались. Государственных заказов нет, государственной поддержки нет, авиакомпании берут в лизинг "Боинги" или ничего не берут. Летают на старье. Через пять-семь лет весь парк Ту-154 — основных среднемагистральных самолетов России — одряхлеет окончательно. И что мы будем делать? Это же весь север. Это большая часть Сибири, где только самолетом и можно долететь.
— И что, прощай таежная Россия?
— Выходит так, если им на замену не придет вот этот наш красавец Ту-204.
— Так в чем проблема, Валерий Васильевич? Я вот насчитал семь "тушек" в цеху. Значит, заказы есть, работа спорится?
— А они не для России. Нам удалось заключить контракт с египетской компанией "Като Ароматик". Пока на тридцать самолетов с двигателями "Роллс-Ройс", а в будущем — еще на двести.
— Так это же замечательно!
— Если бы. Ну нет у египтян таких денег, чтобы проплатить весь контракт. Самолет ведь стоит $30 млн. На десять дешевле "Боинга", но ведь тоже сумма приличная. Хорошо еще, проплачивают за моторы. Остальное — нам крутиться.
— А чего кредиты не возьмете?
— Так нет в России "длинных денег". Сегодня взял — завтра отдай. А самолет построить — не лапти связать.
Вот пока мы говорили, и прошли весь цех, на торцевой стене которой сверкали благодарственные слова: "Спасибо за труд". Только за спасибо самолет не построишь.
Учитель
С юбилеем вас, радостно поздравил я директора 1-й городской гимназии Сергея Александровича Ставского. Той самой гимназии, где учился Ленин и которую окончил только с одной "четверкой". По логике.
— О! — удивленно воскликнул директор, — и в Москве об этом знают.
— Об этом знает все прогрессивное человечество. 130 лет со дня рождения Ильича.
— При чем здесь Ленин,— он даже как-то обиделся.— 22 апреля мы отмечаем 190-ю годовщину нашей гимназии. На сегодня — старейшей в России. И это праздник. Здесь ведь не только Ульяновы учились. А великий глазник Филатов, а великий философ Розанов, а великий атомщик Курчатов! Так что нам есть чем гордиться. Не только Лениным.
— Но все-таки хотелось бы о Владимире Ильиче. Что в этом имени для ваших сегодняшних гимназистов?
Он внезапно полез в стол и вытащил пачку каких-то анкет.
— А пусть они вам сами ответят. Буквально на днях в 11-м классе проводил анкетирование, одним из вопросов был как раз ваш.
Читаю: "Ленин — наш земляк, и это совсем неплохо". "Ленин окончил гимназию с золотой медалью. А что ему оставалось. В Симбирске же была лютая скука. Не то что сейчас: дискотеки, клубы, видик". "Я, как и Ленин, пойду в адвокаты. Очень хорошие бабки". "Ленин — мой бог. Маленький, невзрачный, а перевернул весь мир. Оторвался по полной".
ВАЛЕРИЙ Ъ-ДРАНИКОВ