В Вильнюсе в четвертый раз открылся ежегодный международный фестиваль "Новый балтийский танец". Из Вильнюса — корреспондент Ъ ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
За восемь фестивальных дней Вильнюс увидит больше сорока спектаклей, представленных тремя десятками компаний из дюжины стран — от Франции, мэтра танцевального авангарда, до экзотической Исландии. Россия будет показана во всем многообразии форм и жанров. Приглашены: старейшина нашего современного танца пермяк Евгений Панфилов со своей интерпретацией театра кабуки, петербургские постмодернисты — труппа "Игуана", камерный балет "Москва" с нашумевшим кичем а-ля рюс — "Золотым петушком", веселые соцартисты — екатеринбургские "Киплинги". Наша главная гордость — труппа "Провинциальные танцы", только что получившая "Золотую маску", покажет спектакль-лауреат "Свадебка" и совсем свежий "Кленовый сад". Главным хитом фестиваля считается старушка "Жизель" Матса Эка. Ее исполнит родная труппа — шведский Cullbergballet. Билеты на этот культовый балет давно раскуплены.
На четвертый год своего существования фестиваль обрел необходимый размах. Его рекламой увешан весь Вильнюс. Публика исправно посещает все три фестивальные площадки — уютные малую и основную сцену Национального театра драмы и суровый каменный мешок бывшей церкви святого Кристофора, ныне клуб камерной музыки.
Вильнюсский фестиваль своим рождением обязан Аудронису Имбрасасу. Бывший танцовщик, ставший театральным продюсером, решил, что государству пора раскошелиться на развитие современного танца. В существование такового в Литве государственные чиновники не поверили и потребовали доказательств. Местные творцы подготовились и в один из весенних дней представили двенадцать самодеятельных проектов. Культурные чиновники удивились, но деньги выделили.
Так был узаконен современный литовский танец. На следующий год в Вильнюс съехались неофиты из сопредельных стран — России, Эстонии, Польши, Латвии. Показывали свои работы, обсуждали проблемы и делились нелегким опытом. Так фестиваль стал международным.
Еще через год Литву посетили датчане, норвежцы, шведы. Скандинавы, прошедшие через период ученичества лет двадцать назад, оказались бесценными наставниками. Так была найдена основная — просветительская — концепция фестиваля. С тех пор "Новый балтийский танец" обрел окончательную структуру: наряду со зрелищем — свежими спектаклями из разных стран он предлагает и "хлеб" — недельные мастер-классы и возможность длительного обучения в различных европейских школах современного танца, для чего в Литву выезжает специальная отборочная комиссия.
Первые два дня фестиваля сенсаций не принесли, но тенденции обозначили. В сущности, старые, как сам авангард: современный танец развивается двумя путями — как театральное зрелище и как самостоятельная языковая система. За два фестивальных дня публике представили как талантливое, так и бездарное воплощение этих тенденций.
Абстрактный аскетичный балет, основанный исключительно на лексике, разрабатывали скандинавы. Норвежская компания Ойвинда Йоргансена показала композицию с программным названием "Маневрирование в ограниченном ландшафте". Маневрирование происходило в стиле танца "буто", но японское "врастание" в мир неживой природы норвежцы заменили "врастанием" в человеческий социум. Неуместное применение плохо усвоенной техники сыграло с артистами злую шутку: европейские апологеты японской системы выглядели просто устрашающе. На память приходили документальные кадры из фильма "Щит и меч", демонстрирующие зверские опыты нацистов над человеческой психикой,— шестьдесят минут наблюдения над схожими телодвижениями стали немалым испытанием для вежливых литовцев. И напротив — образец блестящего владения новой лексикой продемонстрировал финн Йирки Картунен в композиции "Digital Duende". Этот оригинальный хореографический язык — его метаморфозы, особенности, его экзальтация и покой — и стал актуальной темой спектакля, способного продержать в напряженном внимании даже не слишком искушенную публику.
Опыты симбиоза балетного и драматического театра продемонстрировали "Эстонская летняя танцевальная компания" и литовская труппа Анжелики Холиной. Обе труппы смешаны из студентов, драматических актеров и танцовщиков, обе используют приемы сопредельных искусств. И опять все упирается в дар артистов и постановщика. Спектакль эстонцев "Стройплощадка. Въезд свободный" опаснейшим образом пропагандирует доступность современного танца для всех жаждущих самовыражения. Здесь кустарность возводится в принцип, а домашняя самодеятельность заявляет права на общественное внимание. По мнению постановщика немца Томаса Лемана, любое движение на сцене — хоть игра в футбол, хоть прилюдное снимание трусов — превращается в творческий акт благодаря своей публичности. "Творческие акты" эстонской компании были отчаянно неизобретательны и отдавали наивным шарлатанством.
И напротив — "Дом Бернарды Альбы" выпускницы российской академии театрального искусства Анжелики Холиной демонстрировал незыблемость традиций. Этот литовский спектакль оформил сценограф Мариус Яковскис по образцу знаменитых трагедий Някрошюса: "живой" огонь — сотни настоящих свечей, настоящие валуны, низвергающиеся с колосников, железная средневековая люстра, грубые канаты. В этом мире литовских метафор разыгрывается история по правилам русского психологического театра. Сочетание оказалось на редкость органичным — удивительная достоверность пяти пластических портретов и почти шекспировское буйство страстей.
Контрасты фестиваля законны и закономерны — на "Новом балтийском танце" не присуждают премий, не отмечают лучших. Здесь учатся: узнают цену себе и ревниво присматриваются к коллегам-соперникам. А зрители играют в театральную лотерею. Выигрыш в которой выпадает так же часто, как и пустой билет.