— По сравнению с 1992 годом, когда впервые был поднят вопрос о реституции культурных ценностей, сделан невероятный шаг вперед. Изменился менталитет. Появилось больше открытости и желания вести диалог. И это несмотря на принятые законы, на плохое понимание подзаконных актов. Кто-то должен начать первый, ведь доверие создает основу для диалога. При Ельцине не было политической воли. Сегодня я хочу реанимировать Президентский совет по культуре и вновь обсудить этот вопрос.
Семь лет назад я приняла решение вернуть коллекцию книг, трофейных книг из ВГБИЛ Амстердамскому университету. И сделала это. Это прецедент. Сейчас я заявляю — все те 14 тыс трофейных книг, принадлежавшие 24-м немецким владельцам, которые выставлены в Овальном зале (в котором происходила конференция.—<Ъ>) не нужны ни нам, ни одной другой российской библиотеке. Я считаю разумным отдать их немецкой стороне. Там где можно, надо делать хоть что-то разумное — и это повлечет ответные шаги.
Никто не снимает с немцев вины. Но если кто-нибудь ответит мне на вопрос, почему Библии Гуттенберга (а я знаю, что их две в России), никому не показывая, держали 50 лет в тайном хранилище,— я соглашусь, что репарации справедливы.