— Вам не жалко было тратить столько времени на историю одного-единственного художника?
— История Николая Ильина — это пример того, насколько двадцатые годы интереснее, сочнее, живее, парадоксальнее, разнообразнее, веселее, чем это принято думать, если сводить двадцатые годы к тем десяти, в лучшем случае, именам, которые в этой области прогремели и о которых есть некоторая литература, про некоторых — больше, про некоторых — меньше, про некоторых — совсем ничего.
Эта книга не только про художника. Она — про благословенные двадцатые. Да, в основном про одного человека, о маленьком эпизоде. Но насколько это возможно этот эпизод рассмотрен, что называется, под увеличительным стеклом дизайнером и фанатиком печати.
— Но почему именно Ильин, а не Родченко или Стенберги, или еще кто-нибудь из первого ряда?
— Ильин интересен тем, что это парадоксальнейшая фигура. Если бы он не был настолько непоследователен в своей стилистике, в своем поведении, мне было бы не так интересно. Он пришел в типографию с классическим образованием, но в двадцатые годы не было ни одного художника, который бы не "левил" — жизнь обязывала, нужно быть левым. И вот он готов быть и левым, и правым, если понадобится.
В кругу художников книги, если спросить, кто такой Ильин, сразу вспомнят его помпезные сталинские книги вроде "Искусства народов СССР". Известны его работы сороковых-пятидесятых годов, когда он стал главным художником Гослитиздата, то есть главным художником книги Советского Союза. А этот человек оформил за свою жизнь 3000 книг, по крайней мере 2000 — в Нижнем Новгороде. Из этих тысяч мне известно... ну максимум триста.
— То есть и эта книга не исчерпывает всего?
— Разумеется. История Ильина показательна. С одной стороны, этот человек знаменит. С другой — при всей его знаменитости, о многих периодах его работы ничего не известно. Я отдаю себе отчет в том, что многое остается тайной. Все равно двадцатые годы не известны никому, и многое про двадцатые годы мы не узнаем никогда. Но я получил архив Ильина и понял, что у меня в руках часть национального достояния. Его непременно надо было опубликовать, и хорошо, что это понял руководитель студии "Самолет" Владимир Семенихин. А теперь мне звонят знакомые коллекционеры и спрашивают: "Когда же выйдет твоя книга? Мы ждем: пора поднимать цены на Ильина".