Последний в этом сезоне "Вечер балета" Штутгартский балетный театр выстроил как историческую ретроспективу второй половины ХХ века: "Тема с вариациями" Джорджа Баланчина, "Забытая земля" Иржи Килиана и "Юпитер" Паскаля Тьюзо. Из Штутгарта — АЛЕКСАНДР Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
"Темой с вариациями" удобно открывать танцевальный вечер. Балет, созданный в 1947-м, через несколько месяцев после масштабной Симфонии до мажор, действительно лишь вариация, отголосок неоклассической линии хореографа. Интерьер штутгартского спектакля сумрачен, освещение притушено, словно бал уже отгремел. Блистательные солисты Юлия Кремер и Роберт Тьюсли делают все, чтобы высечь искру жизни из старого балета Баланчина. Четыре пары корифеев и восемь кордебалетных пар работают точно, уважительно по отношению к оригиналу и памяти автора, но не более того.
"Более" началось после антракта, с явлением действительно современного театра — балета Килиана "Забытая земля", поставленного для этой труппы в 1981 году на музыку Симфонии-реквиема Бенджамина Бриттена. Графство Суффолк — родина композитора — подсказало Килиану сумрачную поэтику места действия. Стремительный бег, раздробленный внезапными остановками, загадочные эволюции сомнамбулических дуэтов — весь этот смятенный ритм сценической жизни рождает атмосферу трагической неразрешенности.
Коллективным героем декабрьской премьеры театра — балета Паскаля Тьюзо "Юпитер" — стала сама труппа. Ее ироничный портрет был создан по заказу худрука Рида Андерсона, поручившего постановку остроумцу Тьюзо. Хореограф, уроженец Бордо и воспитанник Парижской консерватории, к тому времени уже успел поработать в Боннской опере, Висбадене, во Франкфурте у Уильяма Форсайта. В поисках музыки для своего штутгартского балета Тьюзо наткнулся на Моцарта — его последнюю, 41-ю симфонию. Порядковый номер продиктовал хореографу нужное количество артистов, ее название дало имя всему балету.
Больше всего "Юпитер" похож на феллиниевскую "Репетицию оркестра". Но в отличие от фильма свободен от экзистенциальной проблематики и политической конфликтности. Тема балета — повседневная жизнь балетного муравейника с его классической муштрой, специфическими приколами, запутанными отношениями, битвой самолюбий и мимолетными триумфами. Дружеские шаржи, калейдоскоп уморительных сцен — зрители подсматривают за жизнью закулисья, как в замочную скважину.
Вот прыгают солисты и юные честолюбцы из кордебалета, вслух комментируя свои па: "Ах, как я замечательно прыгаю". "А я лечу-у-у... Боже, как я лечу, вы когда-нибудь видели в этой труппе такую элевацию!" В углу мощный геркулес отрабатывает патетические позировки. Двое-трое оспаривают благосклонность примы; несколько солисток подкарауливают премьера, чтобы любым способом склонить его к совместному творчеству. Вот новичок, еще не определившийся — с кем, куда, зачем? Жанровая сценка: юноша преспокойно укладывается на партнера прямо в классе. Блюститель приличий (такой есть в каждой труппе) гневно простирает руку — "вон отсюда, здесь не место". Порядок восстановлен, жизнь продолжается.
Но постепенно за наворотом жанровых зарисовок проступают контуры главного героя балета — классического танца. Он повторяет моцартовские музыкальные конструкции и игру форм. И незаметно превращает комиков и лириков, чванных премьеров и безымянную корду в совершенный организм, имя которому — Штутгартская балетная труппа.