В московских оперно-балетных театрах — мода на перестройку. Вслед за Большим реконструкцией занялся музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко. Среди зрителей — тихая паника: поговаривают, что размах строительства превышает все разумные пределы и грозит оставить Москву вовсе без театров. Корреспондент Ъ ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА встретилась с директором театра ВЛАДИМИРОМ УРИНЫМ.
— Деньги на ремонт вы выбили под юбилей? В декабре театру исполнилось 80 лет.
— Все началось еще три года назад с похода в мэрию. У нас же катастрофическая ситуация: все в аварийном состоянии — и здание, и стены. А мы ведь третий по величине театр в России после Большого и Мариинского, у нас работает свыше 1000 человек. И это не только 460 человек творческого состава, но это еще мастерские, цеха, которые обслуживают спектакли, административная, хозяйственная часть и т. д. Для любого театра существуют определенные нормативы.
Мы выпускаем всего три спектакля в год. И не то чтобы у нас не было сил, возможностей или денег. Мы не можем, потому что все репетиции у нас проходят тут же, на сцене — и балет, и опера, и вводы и текущий репертуар. Есть маленький зал, мы его называем китайское фойе,— вот это единственное свободное место. И два балетных класса, где занимаются 130 человек. Все остальное — клетушки. Солисты сидят в каморках два на четыре метра по 10 человек, душевых нет, отдохнуть негде. Это находится за гранью понимания.
Ну, и после нашей встречи Лужков тут же вызвал главного архитектора и сказал: сделайте обследование. Когда они посмотрели на нормативы и на то, что мы реально имеем, они ужаснулись. Тогда и было принято решение разработать проект реконструкции не только старого здания, но и обеспечить театр всеми необходимыми площадями. Теперь общественный совет Москвы по архитектуре утвердил окончательный вариант проекта. И если этот проект будет реализован, с моей точки зрения, это будет одно из самых замечательных зданий музыкального театра в Москве. Сейчас у нас 13 тыс. квадратных метров площадей, мы получим еще 24. Театр увеличится почти в три раза.
— Вам что, передают соседние здания?
— Все поместится во дворе театра. Уйдет и под землю, и вверх. Мы сделаем пристройку около основной сцены. На ней и будем монтировать новые спектакли и тут же переносить их на главную сцену — такой законченный технологический процесс. Вот эти ужасные декорации, которые часто валяются во дворе, будут храниться в специальных складах прямо в здании театра.
Лужков предложил перекрыть двор прозрачной крышей — будет зимний сад. А под двором мы сделаем Малую сцену мест на 200. Сама же сцена будет в два этажа и по размерам равна большой сцене. Это для экспериментов. Потому что сейчас, зная музыкальную консервативность нашего зрителя, мы ничего такого не можем себе позволить — уткнемся в пустые места зрительного зала. А ведь есть очень интересные предложения молодых режиссеров. Еще под театром будет двухъярусная автостоянка.
— Но ведь Дмитровка и без того все время проваливается?
— Я не специалист. Там стенка в грунте делается, тут все рассчитано, все дают согласие — и геологи в том числе.
— И когда же начнется строительство?
— Уже началось — сейчас идет укрепление фундаментов. Активно строить начнут летом. Рассчитано все это на три года, но театр будет продолжать работать. Это условие мы обговорили с мэром. А то можно построить театр, но потерять труппу. Но когда начнется реконструкция основного здания, мы должны будем на год остановиться. Сезон 2003-04 мы планируем провести на гастролях.
— Что вы собираетесь делать с основным зданием?
— Демократичный дух театра должен сохраниться. Просто зал должен приобрести нормальный интеллигентный вид. А то выглядит как Дворец культуры имени XX-го партсъезда с занавесом в разводах. Количество мест чуть уменьшится. А фасад будет просто отреставрирован.
— Сколько же все это будет стоить?
— Я не могу назвать вам эту сумму — сейчас экспертиза проверяет правильность всех цифр. Я только знаю, что на первый год выделено 200 млн рублей. Я думаю, что все будет стоить где-то в пределах $ 40-45 млн. При этом надо понимать, что большая часть этой суммы уйдет на оборудование сцены, которое мы вынуждены закупать за рубежом. Устанавливать его будет французская фирма, которая выиграла тендер.
— Поговаривают, что вы и собственную балетную школу откроете. Зачем вам это?
— Давайте смотреть на вещи реально. Дело в том, что сегодня Большой берет себе лучшие кадры. И вообще, я глубоко убежден, что театр — это как дом, как семья. В ней должны быть маленькие дети, внуки, обязательно родители, бабушка, дедушка.
— Вас не пугает пример вашего соседа — Большого театра — со срывами всех сроков и хронической нехваткой денег?
— Пугает. Но мы — театр муниципальный, а Лужков вроде бы обещал. По тому, как движется проект, как внимательно отнесся к проекту мэр, я надеюсь, что если будет корректировка сроков, то незначительная.