Коммунистическим депутатам мешает неприкосновенность Ельцина. Они считают, что первый президент России не заслуживает гарантий, данных ему его преемником (см. стр. 2).
Кто достоин неприкосновенности?
Юрий Исмагилов, председатель правления банка "Кредит-Москва":
— Женщины. Неприкосновенны в высоком смысле. Еще неприкосновенны депутаты. И банкиры тоже, но только те, кто возглавляет банк лет 10-12. Может быть, и первый президент России. Не знаю, насколько это справедливо: вот Коль провинился, так ему все припомнили.
Натали Голицына, президент Русского клуба:
— Только не люди. Человек грешен от рождения и не может рассчитывать ни на какую неприкосновенность. А правители вообще должны быть самыми прикосновенными людьми. Их выбрал народ, доверил им очень большую власть. И если правители будут уверены в своей неприкосновенности, то они почувствуют себя выше всех. Нет, с правителями обязательно надо разбираться. С каждым конкретно. А у нас в России — особенно. И если кого и "мочить", то начинать с самого верха.
Александр Таранцев, президент компании "Русское золото":
— Коровы и обезьяны. Но это в Индии. У нас — дети. Взрослых неприкосновенных не должно быть в принципе.
Сергей Филатов, в 1993-1996 годах — руководитель администрации президента России:
— Депутаты, сенаторы, президент, премьер, судьи и все кандидаты на выборные должности. У государства не должно быть лазеек, позволяющих остановить человека, который желает быть избранным. Защищать надо и людей, обремененных колоссальной ответственностью. Но неприкосновенность — только до возбуждения уголовного дела. Судьба же Ельцина оказывается в руках нового президента, потому что указ он издал, а закона с механизмом лишения неприкосновенности нет. Но это не значит, что он под стеклянным колпаком и на него можно только смотреть. Любой прокурор может завести дело.
Владимир Соловьев, старший прокурор-криминалист главного следственного управления Генпрокуратуры:
— Только святые и законопослушные граждане. А выборные и высокие должности вообще должны быть за все в ответе. И нужен закон, по которому народ должен давать оценку работе на выборной должности. Если в конце правления народ поставит "неуд", значит, автоматом возбуждается уголовное дело. И наказание должно быть никак не менее пяти лет с конфискацией имущества.
Юрий Любимов, главный режиссер Театра на Таганке:
— Каждый из нас, так как все мы обладаем презумпцией невиновности. И только суд может лишить нас неприкосновенности. А о чьей-то пожизненной неприкосновенности не может быть и речи. В мире даже Пиночета судят, хотя у него ого-го какая была неприкосновенность.
Дмитрий Пригов, поэт-постмодернист:
— Я — потому что я талантлив, умен и красив. Еще дети — они ведь не несут ни за что ответственность. А когда человек вырастает, то он эту ответственность несет в любом случае. Не могут быть неприкосновенными политики, особенно сознательно в нее попавшие. Бывает, что по слабости душевной человек что-то совершает, но не может нести за это ответственность. А вот кто много обещает, с тех спрос больше.
Анатолий Лисицын, губернатор Ярославской области:
— Все президенты страны. Остальные граждане должны жить и отвечать по одному закону. К примеру, депутаты Ярославской думы отказались от неприкосновенности. Пусть их примеру последуют все "неприкасаемые".
Геннадий Хазанов, директор Театра эстрады:
— Неприкосновенности достоин любой человек. К каждому могут влезть в жизнь, не спрашивая позволения. От этого не застрахованы ни политики, ни дети, ни женщины, ни старики. И в этом смысле лучше бы никто ни к кому вообще не прикасался.
Николай Соловьев, первый замминистра внутренних дел, начальник следственного комитета МВД России:
— Неприкосновенностью, то есть освобождением от уголовной юрисдикции, могут пользоваться лица, упомянутые в Венской конвенции о дипотношениях 1961 года. Президенты и бывшие президенты, безусловно, лица неприкосновенные. Еще депутаты, но только в связи с исполнении обязанностей.
Георгий Тищенко, генеральный директор компании "Ритуал-сервис":
— У меня глубокое убеждение, что неприкосновенности не может быть вообще и ни для кого. Ну что говорить про нас, грешных, если даже Иисуса Христа распяли!
Николай Иванов, бывший следователь Генпрокуратуры по особо важным делам:
— Малые народы, священнослужители и адвокаты. Последние потому, что имеют отношение к тайне информации. А малые народы до сих пор дискриминируются: представитель основной национальности приравнивается к пяти малым. У губернаторов с их карманными судами не должно быть и надежды на неприкосновенность. Они творят, что хотят. И Путину надо разбираться с удельными князьками. Иначе какой он сильный руководитель?
Валентина Броневич, губернатор Корякского автономного округа:
— Перед законом все равны. И особенно президент и его семья.
Игорь Сукачев, лидер группы "Неприкасаемые":
— Наверное, я со своей группой. Мы действительно "неприкасаемые" во всем, кроме уголовной ответственности и посягательств налоговиков.
Валерий Комиссаров, председатель подкомитета Госдумы по телевидению и радиовещанию, ведущий программы "Моя семья":
— Нехорошо припирать президента к стенке и говорить "давай посчитаемся". Опасно для общества. А ошибки были у всех — от Петра I до Рузвельта. Если мы не допустим сейчас мести, то в будущем избежим правителей, которые держат власть по 15-20 лет. Неприкосновенна может быть и семья, ведь она делает всех нас уязвимыми. Президента оставят в покое, а семью привлекут... Привлечь, если надо, можно и святого.