На фестивале "Золотая маска" появилась новая номинация "Современный танец". Танец, в этом году впервые отделенный от академического балета и оттого имеющий реальные шансы на фестивальные награды, представлен семью номинантами.
Претендентов на "Маску" было больше. В предварительном списке значились еще два спектакля. Оба удачные опыты копродукции. Один — русский образчик немецкого танцтеатра, другой — отечественная разновидность японского танца буто. Но спектакль "На земле", поставленный хореографом Сашей Вальц на двенадцать танцовщиков-актеров, половина которых из "Класса экспрессивной пластики" Геннадия Абрамова, оказался собственностью немецкого театра "Шаубюне". За его участие в русском национальном фестивале пришлось бы отвалить немалую сумму — как гастролерам. Японец Мин Танака, подаривший "Весну священную" ансамблю "Русские сезоны", права на свой спектакль не предъявлял. Но сувенирный коллектив как раз во время фестиваля отправился зарабатывать на жизнь всякими "русско-народными" танцами. Таким образом, два самых цивилизованных проекта истекшего сезона остались за рамками фестивальной афиши.
Домашние радости были представлены щедро и как-то уж слишком неразборчиво. Конечно, четких критериев для определения современного танца у нас как не было, так и нет. Но все же вытаскивать на всероссийское осмеяние петербургскую арт-группу "Диклон" у экспертов не было никаких оснований. 11 лет петербуржцы вели "полузакрытый образ жизни по причине самодостаточности процесса познания пространственной природы человека". Познавали бы и дальше в тиши и неизвестности — так нет. Эксперты решили, что последние исследования группы под кокетливым названием "Играющий мальчик" достойны внимания публики. И к тайным эротическим играм стареющих вуайеристов оказались приобщены не только широкие слои общественности, но и почтенное жюри.
Терапевтический эффект современного танца был особенно нагляден на выступлении Театра современного танца "Крепостной балет" из города Шелехова. Очевидно экспертов поразило само наличие в сибирских недрах группы современного танца. Иначе никак не объяснить появления в Москве пяти ярко-рыжих стриженых энтузиасток во главе с хореографом Еленой Прокопьевой. В своем спектакле "Любовь моя, цвет зеленый" балетмейстер дописывает за Лорку сюжет "Дома Бернарды Альбы": место умершей Бернарды занимает старшая из сестер, обрекая младших на бесплодное увядание. В трактовке сибирячек порядки в испанской семье мало отличаются от нравов отечественной зоны, а натуралистические муки девственниц-невольниц имеют к современному танцу отношение самое отдаленное. Но хореографическая сублимация несчастной доли русской женщины из глубинки производит эффект — во всяком случае истовость танцовщиц внушает уважение.
Ольга и Владимир Пона из Челябинска истовость лишь имитируют. Вероятно, экспертов пленила приличная техническая оснащенность танцовщиков их труппы и в программе появился конъюнктурный балетик под названием "Ты есть у меня или тебя у меня нет?" В этой композиции азы, почерпнутые из западных мастер-классов, призваны замаскировать кондовые приемы советского эстрадного танца.
Екатеринбургская группа "Киплинги" — единственная, кто не только не стыдится советского происхождения, но и активно работает с наследием "режима". И — единственная из всех — не лезет в "чувства" и "философию", ограничиваясь иронической саморефлексией. Представленный на фестивале данс-спектакль "Девочки — направо, мальчики — налево" подробно и беззастенчиво-стебно обыгрывает тезис "В Советском Союзе секса нет". От зарождения детей (натурально, в капусте), через бесполое пионерско-физкультурное отрочество, диковатый юношеский взрыв неосознанной сексуальности и убийственный семейный быт к старческому безмятежному неведению "откуда берутся дети". Но, боюсь, первопроходцев балетного соцарта сошлют в разряд "капустников" — их пластическое косноязычие вряд ли будет оценено по достоинству.
"Откуда и куда?", напротив, самый настоящий балет в четырех картинах с красивыми костюмами и декорацией в виде солнечного диска. Поставленный китаянкой Вань Су на китайскую же музыку в Камерном балете "Москва". Повествующий о замкнутом цикле рождения-смерти. Конечно, современный западный танец китайцы осваивают не в пример нам — методично и тщательно. Однако получившийся вторпродукт — восточная философия в сентиментально-дамской упаковке, расцвеченная китайской экзотикой и самозабвенной актерской игрой российских танцовщиков — выглядит натуральной отечественной клюквой.
Возможно, для того чтобы избежать "актерства" и сконцентрировать внимание на хореографии, Татьяна Баганова из Екатеринбурга закрыла лица своих танцовщиков прозрачной тканью. "Свадебка" Стравинского, исполненная "обезличенными" "Провинциальными танцами", в выразительности нисколько не потеряла. На мой взгляд, пока это высшее достижение молодого отечественного авангарда. Хотя хореограф, изменившая облик спектакля и украсившая программку букетом восторженных цитат из рецензий ("Свадебку" в Москве уже видели на Первом международном фестивале современного танца), сыграла не по правилам. За что и рискует поплатиться.
Особняком стоит движенческий спектакль "Кровать" — последний опус "Класса экспрессивной пластики". Здесь формальные эксперименты с пространством дополнены энергетикой опытных абрамовцев, умеющих держать многозначительные паузы и придавать простейшим движениям некий сакральный смысл.
Эти два спектакля явные фавориты. Но реакция жюри, состоящего из маститых академиков, непредсказуема. Эксперты, конечно, прокололись, заставив неискушенных профессоров и народных артистов отсматривать такую уймищу неравноценных спектаклей. Но раз отдельная "маска" танцу выделена, едва ли его не поощрят. Гадать, какую разновидность танца жюри сочтет истинно современной, осталось недолго — до понедельника.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА