На ярмарке "Книги России" Юрий Лужков представил свою новую книгу. Она называется "Российские законы Паркинсона". Это юмористическое сочинение.
Книга — слишком громкое слово. В малоформатной брошюре меньше ста страниц. Содержание ее составляет лекция, прочитанная Лужковым год назад в Международном университете, проиллюстрированная рисунками карикатуриста Алексея Меринова. Жанр, формат и цена (на лотках — рублей восемь) определили успех издания: в больших книжных магазинах лужковский "Паркинсон" уже распродан, ждут новых тиражей.
Чтение нескучное и легкое. В немалой степени, наверно, благодаря редактору брошюры — Леониду Невлеру, знаменитому эссеисту и члену редколлегии журналов "Декоративное искусство СССР" и "Знание — сила" в лучшие периоды их существования. Помня его классные статьи и его интерес к настольной книге НТР в 60-х "Законы Паркинсона", ничуть не удивляешься тому, с каким блеском заговорил и записал Юрий Михайлович.
Юрий Лужков изложил знаменитые тезисы управленческого абсурда применительно к российской действительности и собственному опыту. Идея беспроигрышная в любом варианте, однако мэр не ограничился ироническими общими местами и дополнениями к западным первоисточникам. В брошюре есть вполне симпатичная философия: "Сегодня в России мы живем в нелогичном мире и претендуем лишь на то, чтобы эта абсурдная жизнь была признана такой же ценной, как любая другая".
И есть обобщения в духе тех, к которым неизбежно приходят здравомыслящие русские мужики, когда подходит время бежать за второй бутылью: "Мы наблюдаем две взаимосвязанные тенденции, две склонности российского человека: потребность в вожде, царе, сильной верховной власти и потребность обязательно эту власть обмануть".
Из такого рода высказываний и комментариев к ним и состоит брошюра в самой интересной своей части. Менее эффектны, поскольку явно подчинены политическим целям и моментам, дежурные поношения в адрес реформаторов отечественной экономики: "Неудачи реформ есть закономерный результат небрежного отношения к российским реалиям". Есть и позитивная рекомендация. "Остается одно: готовность к неапробированным, нестандартным решениям и... — можно сказать некую ересь? — способность попадать в резонанс с настроением системы". В финале своей книжки-лекции Лужков провозглашает "принцип приоритета управления над идеологией".
Иначе говоря, даже паркинсонианский идиотизм в наших условиях вещь настолько неустойчивая и небезусловная, что и его надо уметь объезжать на всем ходу. Все вроде неплохо: мэр мил, и не скажешь, что он чего-то не понимает. Предвыборную имиджмейкерскую миссию брошюра выполняла бы отлично. Но только миссии уж нету.
Мудр московский мэр, и деятелен, и трезво мыслит. Да вот беда: истукан Петра по-прежнему обладает приоритетом — над идеологией, над управлением, над здравым смыслом, над Москвой, наконец. И так далее. Плоды лужковского тактического гения слишком часто наводят на мысль о том, что стратегическую идеологию тоже иметь не вредно бы. Впрочем, к трюизму о том, что дорога в ад вымощена благими намерениями, как раз и подводит читателя саркастическое перо московского градоначальника.
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ