О том, что произошло 20 лет назад в Плесецке, корреспонденту Ъ ИВАНУ Ъ-САФРОНОВУ рассказал бывший командующий военно-космическими силами РФ генерал-полковник ВЛАДИМИР ИВАНОВ, который в 1980 году был начальником полигона Плесецк.
— Как вы узнали о случившемся?
— В это время у меня проходил, по-моему, партийно-хозяйственный актив. Он начался в 15.00. Как начальник полигона, я должен был прибыть на стартовый комплекс не раньше чем за час до старта. Я закончил мероприятие, вышел, спустился вниз, стал одеваться. В это время раздался звонок: "На старте у нас несчастье". Я говорю: "Выезжаю". Летел я, конечно, здорово и где-то через 30 минут уже был на старте. Сложная была обстановка. Но я хочу сказать, что весь космодром работал как одна большая семья. Я ощущал полную поддержку буквально от каждого солдата, сержанта, прапорщика, офицера, от каждого члена семьи. Два раза говорить не приходилось.
— Расследовавшая аварию комиссия на вас оказывала давление?
— Никакого давления не было. Наоборот, все мы старались объективно разобраться в ситуации. Было сделано все, чтобы сохранить это направление,— ракета ведь в принципе была надежная, до аварии было 280 пусков. И мы буквально через месяц после аварии уже провели два пуска с другого старта. Когда принимали решение о продолжении эксплуатации ракеты, я сказал: "Надо идти вперед".
Конечно, все волновались. Во время подготовки к первому после 18 марта пуску произошел такой случай. Вместе с членами правительственной комиссии мы делали обход ракеты во время работы боевого расчета. И вдруг где-то сзади грохот. Чего там говорить, все вздрогнули. Оборачиваемся — оказалось, просто солдат распахнул крышку люка.
— Так что же случилось 18 марта 1980 года?
— Вы знаете, ставить под сомнение выводы авторитетнейшей комиссии я не могу. Сейчас говорят, мол, все списали на одного погибшего ефрейтора. Это совершенно неправильно. Была течь кислорода? Была. Заправку не остановили. Это было нарушение технологической дисциплины.
Понимаете, на космодроме шла очень интенсивная работа. Одновременно велась подготовка сразу к нескольким пускам, проводилось в год до 40 пусков. И, конечно, допускались вольности. Образовалась течь — ее замотали ветошью, чтобы не останавливать заправку и не срывать пуска. Этот факт был, это подтверждено.
С другой стороны, говорить, что только это было первопричиной, тоже неправильно. Через год ситуация повторилась уже на другой пусковой установке. Течи не было, но когда работали с перекисью, резко начался рост температуры. Когда разобрались, оказались виноваты фильтры. Стали проверять весь запас фильтров, и выяснилось, что более 70% этих фильтров были негодными. Может быть, и 18 марта был виноват фильтр — это тоже одна из версий, ее нельзя отвергать. Но сказать однозначно, что только в этом причина, тоже было бы неправильно.
— То есть то, что произошло, это стечение обстоятельств?
— За всю мою службу я видел очень много аварий. Тогда в Плесецке так много погибло людей по одной простой причине: ракета была надежная, но уже не новая, автоматизация подготовки была минимальной. К старту ее готовил боевой расчет в составе 420 человек. Авария произошла в тот момент, когда рядом с ракетой находилось большая часть из них.
— Вас, наверное, по партийное линии наказали?
— Ну почему же? Я был наказан решением Совмина и ЦК КПСС. Взыскание я получил за подписью Брежнева и Косыгина. Да я не в обиде. Наказали так наказали. Через три года взыскание сняли. Я генерал-майором долго ходил.