Среди выверенной стильности модной фотографии, что в основном заполняет гламурные журналы, работы Сары Мун останавливают взгляд своей особостью.
Они похожи на выплывающее из глубин сознания воспоминание, как будто постепенно, прямо на глазах у зрителя проступающее сквозь обволакивающий его туман. Ее образам очевидно необходимо усилие, чтобы удержаться на поверхности фотобумаги, и такого же усилия они требуют от зрителя — его разум и чувства так же должны прийти в движение, чтобы не дать улететь, исчезнуть тем мгновенным видениям, что запечатлены художницей. В работах Сары Мун всегда подчеркнута хорошо продуманная незаконченность, отточенное техническое несовершенство, что позволяет присутствовать при рождении образа, его становлении. В то же время желание противостоять фотографической неподвижности ведет к обращению к эстетике старой фотографии, к Belle Epoque, к живописности, столь популярной у фотографов именно этого времени, когда они еще продолжали бороться за право именоваться художниками.
Главное свойство фотографии — способность остановить на лету мгновение и превратить его в нечто застывшее и неизменное — восхищает и пугает одновременно. Для Ролана Барта, автора одного из лучших эссе о фотографии, это искусство ассоциировалось со смертью, со своеобразной мумификацией времени. Действительно, реальность образов людей, которые уже давно умерли, зданий, что уже давно разрушены, событий, что уже давно прошли, может стать навязчивым кошмаром, комнатой ужасов из какого-нибудь триллера, стены которой увешаны зеркалами, не отражающими ничего, но полными разнообразных отражений несуществующего. Как избежать этого наваждения жизни, которая уже мертва?
Работы Сары Мун с отчаянием борются именно с этим качеством фотографии. Главное, о чем она повествует, лежит вне изображения — это как раз круговорот вечного движения, что неумолимо несется над всей планетой, засасывая в свой вихрь прогулку на парижских бульварах, африканских жирафов, гряду облаков на осеннем небе, взгляд случайного прохожего, порыв ветра на китайских холмах, шорохи и шепоты, мелькания и колебания, нервную, живую пульсацию земного мира. В некотором роде это одержимость движением. Сара Мун пытается передать движение того, что заведомо неподвижно,— движение деревьев, полей, камней, пирамид. Ее изображения как будто смыты, покрыты легкой рябью, разрушающей застылостью, что так часто в нашем сознании ассоциируется со смертью. Не остановить бег мгновений, а передать самую суть движения танца жизни — этому стремлению Сара Мун подчиняет свою камеру.
АРКАДИЙ Ъ-ИППОЛИТОВ