Григорий Ъ-Ревзин, обозреватель
На четвертом курсе университета мой сокурсник женился на очаровательной грузинской княжне. Перспективы ему рисовались самые радужные. "Жить будем у нее. Я пойду преподавать в Тбилисский университет. Начнутся экзамены, мне будут давать взятки. Там знаешь какие взятки? Я их буду брать. И буду помогать маме".
Основное время культурная элита пребывает в состоянии неангажированных лидеров социально обиженных. Ближе к выборам ситуация меняется. Они начинают страдать поближе к какой-нибудь политической силе, и ведомые ими социально обиженные получают политический ориентир. Раз в четыре года высокоценный представитель отечественной культуры может уверенно рассчитывать, что ему будут предлагать взятки в форме оплаты предвыборных услуг, он их будет брать и помогать маме.
Последние парламентские выборы в этом отношении начинались прямо-таки пиром духа. "Сибирский цирюльник" состязался с "Местом встречи", Академия художеств встала за "Отечество". На радость всем хорошим людям Сергей Кириенко приспособил к демократическому делу радикальный художественный эксперимент, до того казавшийся всем ни на что ни годным. Победило, однако, "Единство", которое должно быть названо явлением относительно бескультурным, исключительно в том смысле, что никакой Церетели за него не агитировал. И это было первым тревожным сигналом. Теперь выборы же президента и вовсе проходят в атмосфере глубокой невостребованности лучших представителей отечественной культуры. Юрий Лужков, говорят, издал специальное распоряжение, по которому любое дополнительное финансирование культуры прекращается московским правительством до июля. До июля! — когда предвыборный день творческий год кормит. Михаилу Шемякину нужно срочно пересмотреть концепцию памятника "Детям, пострадавшим от насилия взрослых" на Болотной площади. Предлагается памятник "Деятелям культуры, пострадавшим от недофинансирования замыслов".
Культура и искусство приуныли за ненадобностью. Причем в воздухе запахло не финансовым, а прямо-таки духовным банкротством. Потому что сделка купли-продажи деятелей искусства была на самом деле не просто перекачкой в них денежных средств. Только на первый взгляд, поддерживая Черномырдина, Никита Михалков передает ему свое духовное содержание. Задаваясь вопросом о том, в чем состоит это духовное содержание, немедленно обнаруживаешь — оно как раз в том, что человек это государственный, и главная ценность его тривиальных мыслей — в их звучании на высоком уровне и к ним прислушивании. То есть в том, что его поддерживает Черномырдин.
Пока деятели культуры ангажировались на временной основе на период предвыборной борьбы, создавалось впечатление, что у культурных людей есть какая-то своя мысль. Они что-то такое думают и с этой Думой участвуют в становлении государственности. Процесс шел, но он уже пришел. Больше не зовут. Невозможно более заявить, что твое значение в том, что ты поддерживаешь "Отечество", "Единство" или какое ни есть "Яблоко". Нужно сформулировать какой ни есть собственный смысл.
А с этим беда.
За отчетный период у нас было три духовных смысла. Это состояние западности, состояние самости и состояние постмодерна. Что касается западности, то после всего, что вышло, к ней впору возвращаться как к ленинским нормам в 60-е годы. Звучит убедительно: мы имели ввиду не демократию как демократию, а демократию как демократию. Состояние самости из явления духовного перешло в физиологическое — в стремление пописать на окно лица библейской национальности и отловить на улице лицо кавказской национальности. Состояние постмодерна перешло в ерничество, начисто развенчавшее все духовные авторитеты в том числе и свой собственный. Никаких новых духовных смыслов не образовалось.
Я понимаю, насколько возмутительно это звучит, но мне кажется, что тем, кто называется деятелями культуры и искусства, сегодня нечего предъявить обществу. Впрочем, они и не собираются. У них сегодня совершенно иная программа. Я бы назвал это соревнованием по капитуляции.
Местом капитуляции избран Питер. Зураб Церетели сегодня говорит, что уже не так любит Москву, подчеркивает федеральное значение своего творчества и даже в особенности петербургское происхождение Академии художеств. Причем не просто петербургское, а такое специальное — петербургское, переехавшее в Москву. Никита Михалков создает московское общество друзей Русского музея в Петербурге — тоже в некотором смысле клуб московско-питерской дружбы. Вообще все стали подчеркивать, что они всегда любили Летний сад.
Немного напоминает 20-е годы, причем так поближе к началу 30-х, когда от собственных утопий и идей все порядком устали. Я при этом имею ввиду не восторженную версию цветения русского авангарда, нежданно-негаданно прибитого товарищем Сталиным, но несколько более жесткое видение событий, изложенное, скажем, Надеждой Мандельштам в ее воспоминаниях. Когда интеллигенция не слишком приязненно относилась к "делам промпартий", но в целом была уверена в том, что паровоз летит в правильном направлении. Вопрос о том, куда он все-таки движется, казался не вполне приличным, зато все живо обсуждали, как бы занять подходящее место в вагоне.
Стилистика времени тонко прочувствована имиджем телевидения. Когда между конструктивистскими заставками с вращающимися шестеренками и рубленным шрифтом 20-х годов появляется лицо Доренко, призывающее быть пожестче, становится жалко, что у Маяковского не было телевизора. Желание поглубже укорениться в мягком вагоне отъезжающего в светлую даль поезда российской государственности разлито в воздухе. Никто более не хочет вести диалоги с государством на тему о том, какое оно нехорошее, поскольку на диалог больше нет серьезного финансового императива. А нравственный императив схряс. Хотелось бы, чтобы государство уж ехало куда ему надо, а ты из вагона его нахваливал взамен на гарантированный чай в купе и чистое белье.
Последнее время я примерно два раза в неделю разговариваю с разными гражданами на тему о том, ожидает ли нас диктатура. Чем чаще говоришь, тем больше понимаешь, что диктатура — дело рук самих дуктатуриемых. У меня стойкое ощущение, что деятели культуры и искусства к этому делу уже подготовились. Если демократический Агитпроп больше не кормит, надо создать единый централизованный Агитпроп и выбивать госфонды на агитацию.