Одна живая душа
Вручены премии "Душа танца"

       В Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко состоялось вручение приза "Душа танца".
       
       Полуметровая металлическая статуэтка фаллической формы, названная "Душой танца", спустя шесть лет после своего рождения почти дотянула до отечественного балетного "Оскара". Правда, обладателей "душ" определяет узкий состав редколлегии журнала "Балет", в изобретении номинаций и изыскании победителей проявивший незаурядный дипломатический дар.
       На сей раз титул "Восходящая звезда" достался солистке Большого Марии Александровой и премьеру Мариинки Андриану Фадееву. Надо отметить оригинальность идеи: обычно превозносят мальчиков из Москвы и девочек из Петербурга, а здесь все наоборот. "Мэтрами танца" стали москвичка Ольга Лепешинская и петербурженка Наталья Дудинская — номинация, присуждаемая за теоретический и практический вклад в балетное искусство, обычно достается тем, кому за 80. Поэтому действующего мэтра — замечательного педагога Петра Пестова, выпеставшего поколения мировых звезд, назвали просто "Учитель": ему едва перевалило за 70. Самая неопределенная номинация "Рыцарь балета" досталась руководителю Кремлевского балета Андрею Петрову. "Рыцарями" могут стать как худруки-балетмейстеры, так и администраторы, и даже меценаты. Здесь тонкость в том, что угадать, с кем именно редколлегия "Балета" сопоставила бездарного балетмейстера и одаренного администратора Петрова, абсолютно невозможно.
       "Одушевленный" вечер балета отличался строгостью формы, невнятностью содержания и невероятной протяженностью. "Балет", известный в балетоманских кругах своей толерантностью (трактуемой недоброжелателями как полная беспринципность), по своему обыкновению постарался угодить сразу всем. Отчего праздничный дивертисмент растянулся на три с половиной часа, церемония награждения съежилась до маловразумительной скороговорки, а безнадежная провинциальность отечественного балетного театра обозначилась явственнее обычного.
       Тоскливее всего выглядели хореографы: и молодой Иван Фадеев, поощренный дипломом как "Современный автор" (его "доработанный" "Золотой петушок" из остроумного гротеска превратился в пошлый балаган). И новоиспеченный "Рыцарь балета" Андрей Петров, обрушивший на неповинную публику аж три фрагмента из своих разнообразных балетов. В этом контексте адажио из "Русского Гамлета" Бориса Эйфмана в исполнении "восходящей звезды" Марии Александровой и Дмитрия Белоголовцева показалось верхом самобытности.
       Печальные дела и в педагогике. Старшеклассницы из московской академии Софьи Головкиной (за нехваткой "душ" известную директрису поощрили министерским дипломом) сразили чудовищной невыворотностью, "брошенными" стопами, "деревянными" телами, руками уличных регулировщиц и ударами ног по ушам. Петербургская школа в лице любимиц "мэтра" Дудинской — резвой Маргариты Куллик и пресноватой Елены Шешиной — выглядела не в пример состоятельнее.
       Вечер разрушил и еще одну иллюзию, которой любит морочить голову функционеры отечественного балета, объявившие себя хранителями наследия XIX века. Во-первых, большинство артистов классику танцевали как опостылевшую производственную гимнастику — старательно, но бесстильно. Во-вторых, то, что выдается за "классику", таковой вовсе не является. В частности, с па-де-де из "Сильфиды" Филиппа Тальони в убогом исполнении артистов гордеевского "Русского балета" вышел совершеннейший конфуз: по случаю оказавшийся в зале знаменитый реставратор Пьер Лакотт не признал не только хореографии, но и музыки восстановленного им балета.
       Единственное, чем могут утешиться почитатели отечественного балета,— это артистическими дарованиями. Их, по счастью, еще хватает. Легконогая звезда Театра Станиславского Наталья Ледовская, беспечно и бесстрашно "оторвавшаяся" в вариации из "Дон Кихота". Прима Большого Галина Степаненко, с элегантным шиком станцевавшая "Раймонду". Ее партнер Николай Цискаридзе, совместивший строгость вариации с упоенной виртуозностью коды. И, конечно, Ульяна Лопаткина. Появившись в миниатюре Джона Ноймайера "Павлова и Чеккетти", петербурженка в очередной раз подтвердила свою исключительность: только она, главный балетный романтик и трудоголик, могла столь отточенно и поэтично восславить тяготы балетного класса.
       Но главным сюрпризом стало явление 92-летней Суламифи Мессерер. Старейшая представительница династии Плисецких--Мессереров, удравшая из СССР за пять лет до перестройки, до сих пор дает бесценные уроки классики и жизнелюбия. Роскошная старуха задрала юбку выше колен и отколола пару балетных па, сорвав гром аплодисментов. Напомнив о блаженных временах, когда отечественный балет не нуждался в металлических душах, чтобы доказать миру, что он еще жив.
       
       ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...