Гастроли балет
На сцене театра "Колизей" спектаклем "Лебединое озеро" открылись 13-дневные гастроли петербургского Михайловского театра в столице Великобритании. Из Лондона — ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Лето в Лондоне — традиционный сезон русского балета. До недавних пор его делили между собой Большой и Мариинка. Михайловский балет вклинился на обжитую главными российскими труппами территорию с тремя новыми балетами, родившимися в последний сезон стараниями худрука труппы Михаила Мессерера. И начал свои гастроли прямо с "Лебединого озера", которым русские уже век кормят англичан.
Меньше года назад возобновление Михаилом Мессерером превосходной дореволюционной московской постановки Александра Горского, в 1956 году отредактированной и дополненной Асафом Мессерером, вызвало в балетных кругах северной столицы взрыв возмущения: племянника Асафа обвинили в покушении на петербургскую классику. И вот теперь этот спектакль — кстати, тот самый, которым Большой театр сразил англичан в разгар холодной войны в свой первый триумфальный приезд в Лондон,— открыл гастроли Михайловского балета в "Колизее".
Конечно, это не точная копия. Художник Вячеслав Окунев, делавший декорации и костюмы по историческим эскизам Симона Вирсалазде, при всем желании не смог бы точно следовать оригиналу, рассчитанному на пространство куда больших размеров, чем сцена Михайловского или "Колизея". Главной жертвой изменившихся масштабов пал средневековый дворцовый зал. Такими же бедными родственниками (не по сценическим, вполне роскошным, одеждам — по самоощущению) выглядели артисты, лишенные той победительной самоуверенности, которая отличала исполнителей сталинской эпохи. Труппа вела себя как на ответственном экзамене и. поглощенная точной передачей хореографического текста (в чем, надо отдать должное, она преуспела), пожертвовала актерским мастерством. Мизансцены читались как конспект — отчетливо, но сухо; в характерных танцах на балу легко угадывался шедевр балетмейстера Горского — однако и торопливой Мазурке, и ожесточенному Испанскому, и церемонному Венгерскому не хватало зажигательности и свободы.
Марат Шемиунов, баскетбольного роста молодой человек с хрупкими ножками олененка, в роли принца Зигфрида успешно и даже слегка утрированно копировал пафосную сценическую манеру полувековой давности. Танцевал же на грани фола, каждый раз чудом выкручиваясь из двойного содбаска: как ни странно, окончания его аварийных па были всегда безупречны. Гармонично сложенная и достаточно техничная Екатерина Борченко лучше чувствовала себя в роли Одиллии, где можно было не отвлекаться на лирические излияния: фуэте она исполнила классно — быстро, с высоко поднятой хлещущей ногой, не сходя с "пятачка" сцены, заслужив самые бурные аплодисменты в этот вечер. Но все же главным героем спектакля оказался женский кордебалет. "Лебединые" сцены, не нуждающиеся в актерской "надстройке", были отрепетированы и исполнены великолепно — что тем более существенно, что в версии Горского-Мессерера кордебалету подарено гораздо больше танцев, чем в канонической постановке Льва Иванова. На лунном колдовском озере открывалась настоящая жизнь этого "Лебединого": женщины-птицы порхали в резвых амбуате, нежно шептали руками-"крыльями", составляли прелестные поэтические группы и деятельно сопереживали роману принца и Одетты, сохраняя при этом идеальную синхронность и точность танцевального рисунка.
Публика была чисто английской. Снобистский "русский Лондон" явно дожидается гастролей Большого театра, начинающихся в грядущий понедельник,— Михайловский пока не так раскручен. Впрочем, ведущие британские газеты "Лебединое озеро" единодушно одобрили. А The Guardian совершенно справедливо, хотя и чуть обидно для гастролеров написала: жаль, что эту постановку, лучшую из всех когда-либо привозимых из России, танцует скромный Михайловский театр, а не его богатые актерскими дарованиями конкуренты.