Группа журналистов из ведущих СМИ только что вернулась из Нижегородской области: местная администрация решила показать журналистам благоприятный деловой климат и эффективное использование иностранных инвестиций. А точнее — успокоить кредиторов, с которыми Нижний недавно заключил соглашение о реструктуризации еврозайма. Все бы хорошо, но корреспонденту Ъ ВЛАДИМИРУ Ъ-ГЕНДЛИНУ среди ночи позвонили и сообщили: все, что показывают журналистам, неправда.
Брызги шампанского
Приехали, как говорится, с корабля на бал. Точнее, вместо бала был духовой оркестр, игравший на территории судостроительного завода "Красное Сормово" по случаю спуска на воду огромного танкера типа SFAT-2 — второго из пяти, которые заказала российско-американская компания SFAT. Вот так мы познакомились с первым плодом иностранных инвестиций.
В советские времена "Красное Сормово" только подводных лодок штамповало сотнями и отправляло по Волге в Ленинград по специальному фарватеру, упрятав их для конспирации под баржи. Сейчас постройка судна, подобного SFAT-2 — а по размерам оно как два стоящих рядом пятиэтажных дома,— реальный шанс обеспечить местных жителей работой на несколько лет вперед.
Усталые, но довольные лица рабочих. Приветственные речи губернатора Ивана Склярова и руководителей завода со словами благодарности монтажникам, трубомедникам, смежникам, а также заказчикам за оказанное доверие. Обещания неуклонно повышать зарплату. И наконец, самый торжественный момент: оглашается имя того, кому поручено разбить бутылку шампанского о танкер. Это ветеран Сосновская, которая завоевала доверие многолетним ударным трудом. Толпа приливает к ограждению. Из-за толпы не видно, как маленькая ветеран Сосновская подходит с крошечной бутылочкой к гигантскому судну, и не понятно, как она будет ее метать. Журналисты сразу припомнили, как московский мэр Юрий Лужков тоже что-то где-то спускал на воду и не смог разбить бутылку с первого раза — разбил только со второго, да и то, рассердившись, порезался.
Оркестр стихает, и я завязываю разговор. "Как жизнь, отцы?" — обращаюсь к рабочим в касках. Отцы косятся на меня, подозревая подвох, но отвечают: "Жизнь хорошо".— "Зарплату платят?" — "Платят".— "Всегда?" — "Всегда. Но мало".— "Но ведь больше, чем в менее экономически развитых регионах с отсталой инфраструктурой и руководством командного типа, а?" Пожилой рабочий берет меня за пуговицу: "Ты в корень смотри: у меня зарплата четыре тыщи. А на этот танкер маляров из Питера наняли и платили им в десять раз больше. У них оборудование есть специальное, а у нас — нет. Хотя у нас работа даже посложней была: они танки красили, а мы — промеж труб".
Потом я узнал, что 4 тыс. рублей в Нижнем Новгороде очень даже хорошая зарплата. А в Петербурге хорошая зарплата — в десять раз больше. А чтобы иметь подходящее оборудование, нужны инвестиции, тогда и зарплата будет, как в Питере. Но ведь за тем мы и приехали — смотреть, как эти инвестиции работают.
136 тысяч миллионеров
За два дня нам предстояло осмотреть десять предприятий, ряд культурных заведений и выступить в местной телепередаче с участием Ивана Склярова. Если принять во внимание постоянные переезды на автобусе, это суровый график. Но справедливый.
Областная администрация ответственно готовилась к приему журналистов. И старалась, чтобы от поездки вышло как можно больше пользы и как можно меньше вреда. В Нижний и обратно нас везли в спецвагоне, проход в который посторонним был исключен. В поездках по области дорогу расчищала милицейская машина с мигалкой, а в городе Бор на ноги подняли весь личный состав милиции. И каждый день заканчивался угощениями, в ходе которых хозяева пытались выяснить наши впечатления.
Все это входило в работу, для выполнения которой нас и пригласили: усвоить горы цифр, увидеть новые станки и их продукцию и передать в свои газеты, на радио- и телеканалы, что иностранные инвесторы в области чувствуют себя вполне хорошо.
Да и как им еще себя чувствовать, если, к примеру, заместитель губернатора области Иван Коновалов запросто заводит беседу с иностранными журналистами на английском? Где это видано было, чтобы в старые времена представитель власти разговаривал на чужом языке? И вообще, чувствуется какая-то непривычная живость в характерах чиновников и директоров, какая-то энергия и, можно даже сказать, прогрессивность.
Взять Владимира Иванова, руководителя Борского района. Вот вы, например, знаете, что все жители района — миллионеры? Причем в валюте. Между тем это так: по итогам 1998 года на каждого жителя Борского района пришлось $1,15 млн иностранных инвестиций. А всего в районе проживает 136 тыс. человек.
— Как мы этого добились? — спрашивает себя Иванов и сам отвечает.— Главный тормоз инвестиций — наша бюрократия. Мы это поняли. И упростили для инвесторов процессы согласований, разрешений и регистраций. Да еще закрепили за каждым проектом ответственного зама. Дальше. Чего больше всего не любят инвесторы? Когда переговоры начинаются с попытки перевесить на него все проблемы района. А вот мы — наоборот: захотела Parmalat купить помещение, но не сошлась в цене с продавцом, а мы раз — и списали продавцу его долги! Он и опустил цену.
Так или иначе, теперь половина предприятий в Борском районе — с иностранными инвестициями. Иванов перечисляет самые удачные — с бельгийской "Главербель", купившей 76% акций Борского стекольного района, или с испанской Europe Foods, которая с нуля построила завод по производству кубиков Galina Blanca. На его открытие приезжал испанский премьер.
ОАО "Волга", или Балахнинский бумкомбинат, один из крупнейших производителей бумаги в России, был на грани закрытия. Несколько лет назад его акции сосредоточились в руках иностранных инвесторов, которые вскоре сочли завод нерентабельным. Но пришла новая команда менеджеров, которые совершили несколько простых, но верных действий. Сначала попросили поставщиков о предоставлении товарного кредита. Затем пошли к потребителям — просить о предоплате за еще не произведенную бумагу. Закупили у австрийской Voith самую новую бумагоделательную машину, каких больше нет в России. Ну еще сократили "социалку": перестали разводить коров, свиней, рыбу. И теперь "Волга" производит 500 тыс. тонн бумаги в год, а годовая прибыль (около $25 млн) идет на погашение долгов. Работают здесь 4 тыс. человек, и, по словам замдиректора комбината Андрея Волошина, еще столько же стоят в очереди, потому что средняя зарплата тут — около 5 тыс. рублей.
Вот так возникает социальная стабильность: менеджеры довольны работниками, а менеджерами довольны акционеры.
Другая правда
Британский журналист, с которым мы вместе путешествовали по Нижегородской области, пожаловался мне, что в России очень трудно работать из-за того, что никогда ничего нельзя узнать точно и наверняка. Поэтому, дескать, очень трудно отличить правду от неправды. В тот же вечер мне позвонили в номер и сказали: "Не верьте тому, что вам показывают". И предложили приехать за правдой — к местной оппозиции. При встрече оппозиция выставила условия: "зашифровать" время и место встречи, все обстоятельства, и никаких имен и названий — иначе ее, оппозицию, вычислят, и "людям будет плохо".
Так вот, по мнению оппозиции, правда отнюдь не в том, что нам показали. Не потому, что этих заводов, станков и продукции физически не существует — в конце концов, мы их трогали руками. Правда в том, что Нижегородская область попала в кабалу. И, дескать, виноват в этом губернатор Иван Скляров своими неверными действиями в истории с еврозаймом.
Напомню: в 1996-1997 годах, еще при Немцове, в области началась работа над размещением еврооблигационного займа. А в октябре 1997 года стали поступать первые средства. Сделка казалась выгодной: область привлекала $100 млн на пять лет под 8,75% годовых с выплатой раз в полгода. В конце 1997-го международные рейтинговые агентства присвоили Нижегородской области рейтинг, равный российскому. Однако августовский кризис все подпортил, и сегодня еврозайм — сильная "головная боль" для области. Без эксцессов были выплачены лишь первые два купона (по $4,375 млн), третий, в апреле 1999-го, был заплачен буквально за два часа до объявления области дефолта. Стало ясно, что на прежних условиях реально вернуть лишь менее четверти из $100 млн. А более половины проектов вообще имели нулевые перспективы. Но на просьбы об отсрочке купонных выплат кредиторы отвечали отказом. И только в декабре 1999-го было достигнуто соглашение о реструктуризации долга, согласно которому он погашается в октябре 2006 года. При этом основной долг к началу 2003 года вырастает почти до $120 млн. В 2003-2004 годах купоны гасятся полностью, а с апреля 2005-го выплачивается весь долг — четырьмя платежами по $30 млн.
— Ну и что же? — спросил я.— Какие у вас претензии к губернатору?
Претензии такие. Оппозиция обвиняет губернатора в келейности принятия важных решений и в сокрытии информации даже от депутатов Законодательного собрания. Условия реструктуризации долга, по мнению оппозиции, непосильны для бюджета. Кроме еврозайма, область взяла еще синдицированный кредит в Германии на сумму DM50 млн и якобы без конкурса разместила его в Инкомбанке. После кончины банка эти деньги перевели в долги предприятий, которые Инкомбанк кредитовал, и теперь долги банка повисли на крупнейших предприятиях вроде НОРСИ. Сейчас долги области на 30% превышают ее бюджет.
— Но что было делать в условиях кризиса? — спрашиваю.
— Не разбрасывать средства еврозайма на выплату зарплат и пособий бюджетникам, а также на планово-убыточные проекты.
Губернатор области, вообще-то, никогда и не отпирался, что потратил на зарплаты почти $20 млн, но объяснил это кризисом и даже преподнес как успех — по сравнению с Ленинградской областью, которая быстро проела все $300 млн своего займа.
Но собеседник возражает:
— Это было задолго до кризиса. Сразу после прихода к власти Скляров решил сделать народу подарок к Новому году, и пятую часть кредитов как корова языком слизала.
Еще $37 млн, по словам наших собеседников, ушло в департамент финансов администрации на проекты "Чистая вода" (озонирование воды) и "Ветхий фонд" (восстановление жилфонда). В реальные проекты, по данным администрации, ушло до $35 млн, а по данным оппозиции — не более $20 млн, причем "на экспортно-ориентированные проекты надо было отдать 70%, а отдали всего 5-7%". $17 млн были размещены в банках и зарезервированы для купонных выплат.
— И напоследок спросите у губернатора, на каком основании в конце 1998 года эксклюзивная доверенность на управление внешним долгом была выдана иностранной компании, которая по поручению области скупила на $3,5 млн ее долгов,— напутствовали представители оппозиции.— Посредник, кстати, заработал на этом $1,5 млн.
Увы, задать все эти вопросы губернатору я не сумел — не для того нас пригласили на местную передачу. Но одно я понял точно: инвестиционный климат в области и впрямь любопытный, раз в дело идет компромат на губернатора. Мощные предприятия страны, сконцентрированные на нижегородской земле, вызывают интерес у разных финансовых и политических групп, а значит, через год-полтора, ближе к областным выборам, в Нижнем Новгороде будет очень жарко. Правда, кто бы ни выиграл эти выборы, выплатить долги по еврозайму все равно придется.