Никогда еще подготовка президентского послания Федеральному собранию не сопровождалась таким количеством утечек в прессу, как в этом году. Текст, прочтенный Ельциным 17 февраля под сводами Мраморного зала Кремля, пытались использовать в своих интересах противоборствующие властные группировки.
После того как работа над текстом послания была практически завершена, начальник группы его разработчиков Михаил Краснов (день спустя после представления послания подавший в отставку) признался: "Утечки были неимоверные! Никогда раньше столько фантазий и домыслов в прессе не сопровождали нашу работу". Георгий Сатаров, работавший над всеми пятью текстами президентских посланий, подтвердил, что впервые столкнулся с таким количеством несанкционированных утечек. Краснов и Сатаров не понимали или делали вид, что не понимают, что все происходящее — хорошо спланированная акция.
Дембельский аккорд Краснова
В начале декабря Ельцин сделал то, чего не делал очень давно: лично позвонил своему помощнику по юридическим вопросам Михаилу Краснову и обсудил с ним основные сюжеты документа. Уже тогда Краснов не мог не понимать, что послание-98 станет его "лебединой песней"-- уже после ухода из Кремля Георгия Сатарова было ясно, что дни второго "кремлевского голубя" сочтены. Валентин Юмашев и не скрывал своего намерения избавиться от остатков "демпризыва": Краснова двусмысленно попросили "не уходить до послания".
Он согласился, хотя прекрасно понимал, что на него не только спишут потом все просчеты, но и сделают их поводом для отставки. Тем более что в самой президентской администрации не все разделяли выбор президента. Команда молодых чиновников, пришедшая в Кремль в последние два года, почти не скрывала своей досады из-за того, что послание доверили писать не им, а все тем же "шестидесятникам". Краснов, зная нравы администрации, мог предположить, что молодежь приложит максимум усилий, чтобы выжать из Кремля "стариков".
Тем не менее в традиционном месте подготовки послания — резиденции в Волынском — собралась рабочая группа (в которую вошел и отставник Сатаров). К 10 декабря прошлого года первый вариант текста был написан — 62 страницы общих рассуждений о положении России и состоянии ее экономики.
Сразу после появления первого варианта послания в Кремле его текст подвергся уничтожающей критике. Сначала — внутри администрации. Потом ревность не допущенных к подготовке послания была профессионально выплеснута за стены Кремля.
В приватных разговорах красновский вариант называли "беспомощным" и "блеклым". "Утекавшие" из Кремля листы проекта были испещрены издевательскими приписками рецензентов.
К примеру, фраза "трудно представить себе экономический подъем, если нет подъема морального" сопровождалась комментарием "материя все же первична!", а пассаж "главной остается задача — обеспечение благоприятных внешних условий для продолжения реформ в стране" — ремаркой "а на странице 5 написано, что период реформ завершен".
Тезис "да они ничего нового не написали, перепевы старья" стал расхожей оценкой красновской работы.
Кампания дала свои плоды — авторы почувствовали себя неуверенно. Еще в ходе работы над посланием один из членов рабочей группы жаловался Ъ, что работать трудно, так как Краснова "зажимают", и недоумевал: "Да, есть повторы. Но как можно не повторяться, если в экономике все то же самое, что и год назад?!"
Недовольство влиятельной части администрации посланием было аккуратно доведено до Ельцина. Как и следовало ожидать, президенту текст не понравился. И тогда к работе в Волынском активно подключился заместитель главы администрации Александр Лившиц.
Марш-бросок Лившица
Лившиц взялся за дело рьяно. Благодаря ему послание пополнилось экономическими терминами — "либерализация", "финансовая стабилизация", "политика экономического роста". Но не это главное. Лившиц счел момент удобным для атаки на правительство.
Помимо упразднения постов вице-премьеров (идеи юмашевской, уже одобренной президентом), Лившиц и Сатаров попытались "обкатать" в послании идею создания контрольно-наблюдательного совета при президенте, в задачи которого входили: "контроль за целевым расходованием бюджетных средств", "координация действий контролирующих структур на важнейших направлениях реформ" и "деятельность по анализу социально-экономической ситуации в стране" ("Власть" подробно писала об этом в #2).
К 20 января Лившицев вариант послания был готов. После обсуждения в Волынском текст представили Ельцину. Накануне в прессе появились первые утечки.
Публикации комментариев к еще не законченным текстам послания и выступления перед парламентариями легли на стол президенту. А лучший способ скомпрометировать рабочую группу, чем организация утечек в прессу, придумать трудно: Ельцин терпеть не может, когда его лишают "фактора неожиданности".
Последствия не заставили себя ждать. Первый замглавы администрации Юрий Яров, как рассказал Ъ один из разработчиков послания, устроил рабочей группе разнос, пригрозив отобрать у ее членов все варианты послания, которые существовали к тому времени. Была предпринята попытка отыскать канал утечек. Но слишком глубоко копать не рискнули. Громкий скандал означал бы признание того, что администрация признавать ни при каких условиях не должна: существования внутрикремлевских интриг.
К тому же все равно было поздно. Фраза "в послании слишком много Лившица" уже была запущена в оборот. Борьба за послание выплеснулась за кремлевские стены. Уменьшать количество Лившица стали в Белом доме.
Вице-премьерское контрнаступление
4 февраля к президенту на встречу тет-а-тет приехал Анатолий Чубайс. А на следующий день Ельцина навестил Борис Немцов, после встречи с которым президент заявил, что Чубайс и Немцов будут работать в правительстве по меньшей мере до 2000 года. Это означало, что попытка администрации наскоком захватить контроль над правительством не удалась.
После встречи с президентом Чубайс и Немцов приняли личное участие в корректировке послания. В администрации утверждают, что "не было ничего принципиального в тех правках, которые внесли Чубайс, Немцов и другие представители правительства". По мнению разработчиков, вообще все споры с кабинетом министров носили академический характер: "Ну, например, Лившиц говорит, что есть такой экономический термин 'новое качество роста', а Сергей Васильев (первый заместитель главы аппарата правительства.— Ъ) утверждает, что в российской экономической науке нет такого понятия! И вот они заводят спор на два часа о том, есть это понятие или нет".
В правительстве тоже не слишком охотно распространяются о правках, внесенных первыми вице-премьерами. Известно лишь, что Анатолий Чубайс обозначил три главные идеи, которые, по его мнению, должны были быть четко прописаны в послании. Это проблема неплатежей, сокращение государственных расходов (иными словами, пересмотр бюджета-98) и уменьшение числа предприятий, финансируемых за счет бюджета. Борис Немцов настоял на том, чтобы уделить больше внимания малому и среднему бизнесу. По словам людей из окружения Немцова, ему предлагали подвергнуть критике идею сокращения постов вице-премьеров, но он на провокацию не поддался — года, проведенного в "верхах", вполне достаточно, чтобы понять: выступать против идеи, понравившейся президенту, смертельно опасно.
Тем не менее из текста послания напрочь исчезло упоминание о контрольно-наблюдательном совете (в администрации на вопросы о том, почему и куда он делся, как-то безрадостно отвечают, что было решено не спешить и оставить его в концепции административной реформы). Исчезли и мелкие уколы в адрес "молодых реформаторов". В частности, намеки на "дело писателей", сетования на то, что "приватизированного второй раз не продашь", угрозы отобрать приватизированное предприятие, если на таковом не осуществляется обещанная покупателем инвестиционная программа. Не говоря уж о том, что в окончательном варианте выступления Ельцина перед парламентариями критика правительства вообще практически отсутствовала (фразу "если правительство не справится... это будет другое правительство" можно считать данью риторической традиции).
В итоге окончательный текст послания похудел на 10 страниц. На последней стадии изменился и его заголовок: вместо "От стабилизации к подъему" стало "Общими силами — к подъему России". В администрации это объясняют так: "Была идея экономического роста, но потом президент понял, что делать сугубо экономическое послание неверно".
Но, конечно, самые большие изменения претерпели те части выступления и послания, которые касались бюджета. "В выступлении президента возникла новая линия",— дипломатично констатировали на Старой площади.
До последнего момента в обоих текстах бюджет 1998 года провозглашался "более реалистичным", чем все предыдущие. Но 16 февраля Чубайс заявил о невыполнимости бюджета и необходимости сократить его расходную часть. В итоге Ельцин признал главной причиной пробуксовки экономики "нереальный бюджет" и призвал депутатов согласиться с поправками правительства.
Именно это стало главной новостью послания, перечеркнувшей все остальные. Контрнаступление оказалось успешным.
Поражение кремлевских шестидесятников
Именно в те дни, когда к работе над текстом вплотную подключилось правительство, процесс внесения правок достиг апогея. "Это был кошмар! — рассказывал один из членов рабочей группы.— Мы получали исправленные варианты по пять раз в день и пять раз в день отправляли их обратно, в "Горки-9". Над корректировкой текста работали как в Волынском, так и в Кремле. Ельцин ставил на полях "птички", что-то зачеркивал, что-то добавлял, накладывал резолюции: "Согласовать с МВФ" или "Переговорить с Черномырдиным".
За три дня до оглашения послания было сообщено (сначала со ссылкой на "высокопоставленный источник", а потом устами пресс-секретаря президента Сергея Ястржембского), что президент недоволен представленными ему текстами: послания, а особенно выступления перед Федеральным собранием. Ельцин призывал авторский коллектив "убрать общие размышления" и добавить "конкретики". Также сообщалось, что президент включил в коллектив, работающий над посланием, новых людей.
Это означало только одно: "новому" окружению удалось убедить Ельцина, что его старые соратники неспособны больше выполнять возложенные на них функции. Дни Михаила Краснова в администрации были сочтены. Аппаратную борьбу он проиграл.
"Новых администраторов" вычислить нетрудно. Корреспондент Ъ стал свидетелем того, как 16 февраля в одном из кабинетов Кремля обсуждалась срочная поездка в Горки-9 Валентина Юмашева и Татьяны Дьяченко. Позже к ним присоединилась и старший референт президента Джохан Поллыева, осенью прошлого года оттеснившая на второй план спичрайтера Людмилу Пихоя.
С одной стороны, эта команда была готова на последнем этапе отстаивать интересы администрации в споре с правительством, а с другой — не забывала тщательно фиксировать недееспособность помощников и референтов "демократического набора".
Послание-98 было использовано молодыми циничными чиновниками для окончательной расправы с кремлевскими шестидесятниками. Использовано грамотно, не даром некоторые "молодые" выросли в квартирах, где стояли телефонные вертушки. "Старикам" дали возможность проявить себя по принципу: "Не мешай начальству совершать свои ошибки". Послание получилось не слишком удачным. Неудивительно, что прошедший все ступени партийной карьеры президент почувствовал плагиат. Так, последняя глава послания "Подъем для людей. Подъем силами общества" является просто калькой с разработок группы Сатарова о национальной идее. Причем, полуторагодичной давности.
После этого доказать Ельцину, что устарели и сами разработчики было не сложно. Вольно или невольно, но правительственная "молодежь" в этом подыграла кремлевской.
Скорее всего, в следующем году у послания будут совершенно другие авторы.
ИГОРЬ КЛОЧКОВ
--------------------------------------------------------
НЕДОВОЛЬСТВО ВЛИЯТЕЛЬНОЙ ЧАСТИ АДМИНИСТРАЦИИ ПЕРВЫМ ВАРИАНТОМ ПОСЛАНИЯ БЫЛО АККУРАТНО ДОВЕДЕНО ДО ЕЛЬЦИНА. КАК И СЛЕДОВАЛО ОЖИДАТЬ, ПРЕЗИДЕНТУ ТЕКСТ НЕ ПОНРАВИЛСЯ
ОТРЕДАКТИРОВАННЫЙ ЛИВШИЦЕМ ТЕКСТ ПОПАЛ К ЖУРНАЛИСТАМ РАНЬШЕ, ЧЕМ К ПРЕЗИДЕНТУ. ЛУЧШИЙ СПОСОБ СКОМПРОМЕТИРОВАТЬ РАБОЧУЮ ГРУППУ ПРИДУМАТЬ ТРУДНО: ЕЛЬЦИН ТЕРПЕТЬ НЕ МОЖЕТ, КОГДА ЕГО ЛИШАЮТ "ФАКТОРА НЕОЖИДАННОСТИ"
ПОСЛАНИЕ-98 БЫЛО ИСПОЛЬЗОВАНО МОЛОДЫМИ ЦИНИЧНЫМИ ЧИНОВНИКАМИ ДЛЯ ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ РАСПРАВЫ С КРЕМЛЕВСКИМИ ШЕСТИДЕСЯТНИКАМИ
-------------------------------------------------------
Пророчество президента
Выступление перед парламентариями Борис Ельцин начал, задав вопрос о том, не опережает ли он время, когда говорит о подъеме экономики России. И сам же ответил: "Уверен: нет!"
Видимо, подобную уверенность в своей способности предсказывать будущее Ельцин обрел после 1995 года. Его помощники, разрабатывавшие президентское послание и в 1995-м, и в 1998 годах, с особым чувством подчеркивали, что три года назад Ельцин опередил свое время: в послании к Федеральному собранию он предложил экономистам подумать над тем, как будет работать правительство в условиях, когда инфляция снизится до уровня 1% в месяц.
"Тогда никто не мог понять, зачем Ельцин ставит такую задачу — ведь уровень инфляции был очень высок. А теперь все поняли глубокую правоту его прогнозов. Вот и теперь он смотрит в будущее — на три-четыре года вперед..." — с энтузиазмом смотрят вслед за Борисом Ельциным в будущее авторы посланий.