Российские бездомные животные находят свое спасение и счастье за границей
Птицы осенью летят на юг, а собаки круглый год летят на Запад — на постоянное место жительства. То, что иностранцы усыновляют и удочеряют наших детей, известно хорошо. Значительно менее известно, что наши уличные животные, до которых большинству населения России нет дела, летят самолетами в Европу — к тем, кто о них будет заботиться.
Германия, где нет бездомных собак и кошек,— одна из стран, жители которой принимают в свои семьи животных из неблагополучных в этом плане государств: Греции, Португалии, Испании, Румынии и с некоторых пор — России.
Медаль — спасенной
На форуме российского интернет-портала pesikot.org 18 марта прошлого года появилась запись пользователя PLNATALIA: "Сегодня утром на платформе Новая увидела собачку без передней лапки... Она такая маленькая, сантиметров 25 рост, молоденькая, черно-белого цвета. Раны нет, виден след от зеленки. Видимо, после того как зажило, выпустили на улицу. Щенок там пропадет... Кто-нибудь может помочь?"
В течение всего дня несколько человек переписывались в форуме и в итоге договорились ловить: нашлись желающие помочь с машиной, отвезти в ветклинику, взять на передержку. Потом что-то сорвалось, еще несколько дней шла переписка. За это время в те места, где жила собачка, не раз приезжал отлов. Собачка пряталась под железнодорожную платформу не только от отлова, но и от тех, кто взялся ей помочь. Поймать ее форумчанам удалось лишь спустя две с половиной недели, прибегнув к помощи ловца. Собачку назвали Бриджит. Ветклиника, проживание, питание стоили денег — и их собирали в буквальном смысле всем миром. Жительница Сантьяго Ира пожертвовала трехногой собачке 70 000,00 чилийских песо (около 4 тысяч рублей). Из российских городов посылали деньги на "голодный телефон" (это когда человек собирается положить на свой мобильный, допустим, 200 рублей, а ему, по договоренности, кладет человек из другого города, и, как деньги поступают, первый свои 200 отдает в Москве на помощь собачке). Насколько небогатые люди помогали Бриджит, можно судить по тому, что большинство могло принять на свой мобильный лишь 200-300 рублей. Но были и нематериальные проблемы. Собачка оказалась совершенно не приспособленной к жизни в доме — боялась людей. Ее поставили в очередь на переезд в Германию, но все понимали, что вряд ли кто-то решится взять трехногую собаку, да еще в таком состоянии.
Потом записи на форуме прерываются, и вдруг неожиданное сообщение: 9 июля Бриджит прибыла в Германию, где стала Кайей. "Когда я увидела фото маленькой собачки, прочитала ее трагическую историю, поняла, что я пропала. Сердце подсказало мне: мы созданы друг для друга",— скажет потом Клаудиа, владелица двух кошек.
В тот день в Дюссельдорф прибыли четыре собаки из России. "В 18:30,— с немецкой точностью вспоминает Клаудиа,— я впервые увидела "мою девочку". Испуганная, она сидела в переноске, но взяла у меня лакомство, которое я просунула ей через решетку. Это давало надежду... Первые три дня были ужасны: и для Кайи, и для меня. Она меня так боялась, что каждый раз вздрагивала при моем приближении. У меня душа болела. Она забилась в угол и прижалась там к стене, не решаясь на меня взглянуть..."
Клаудии казалось, месяцы пройдут, прежде чем Кайя изменится: "Но с помощью любви, терпения и ливерной колбасы ежедневно достигался прогресс". Уже на четвертый день Кайя сама запрыгнула в машину Клаудии, чтобы поехать с ней на работу. И сейчас Клаудиа уверена: "Это собака-мечта! Я даже долю секунды не сожалела о том, что это чудесное существо вошло в мою жизнь".
Кайя уже давно жила в Германии, а переписка на форуме все продолжалась. Она длилась год. Это несколько десятков интернет-страниц — сериал, от которого невозможно оторваться. Заканчиваются записи на 28-й странице ссылками на видеоролик — Кайя впервые поехала на север Германии, на море.
Сколько людей приняло участие в этой истории, сколько плакало, читая этот форум,— сначала от жалости, а потом от радости. "Это просто счастье!!!!!!!! — пишет пользователь maha.— Люди, я кланяюсь вам!!! Любовь, надежда — они есть!"
Клаудиа два дня с помощью google переводила весь форум и тоже плакала, читая. Она поддерживает контакт с участниками форума, посылает фото и видео Кайи.
...Недавно в Дюссельдорфе проводился День собаки, где Кайя получила спецприз и золотую медаль как самая замечательная собака.
Их собачье дело
Кайя оказалась в числе 108 собак, которых с января этого года вывезла из России в Германию организация Hundehilfe-Russland ("Помощь собакам России", www.hundehilfe-russland.de). Организация насчитывает около 50 человек, несколько состоят в одной из европейских зоозащитных партий.
— Каждая собака, конечно, индивидуальна, но вообще русские собаки необыкновенные, поддающиеся социализации, умные, приспосабливающиеся и красивые,— считает сопредседатель организации Гудрун Оствальдт.
Фрау Оствальдт — зоозащитница со стажем. Говорят, лет 40 назад спасала гиппопотамов в Африке. Дома у нее две собаки из Венгрии, тоже спасенные от смерти. В России она была несколько раз, посещала приюты.
— Наши русские партнеры в Петербурге, Выборге и Москве находятся в сложном положении,— говорит Гудрун Оствальдт.— Непонимание со стороны населения, прежде всего властей. Последние либо вовсе не интересуются защитой животных, либо зарабатывают на их страданиях. Нет настоящей, действенной программы кастрации собак и кошек в крупных городах, а выделяемые на это средства исчезают. Защитники животных в России не воспринимаются серьезно или же терроризируются. Власти спокойно смотрят на то, что с животными жестоко обращаются: их травят, забивают, отстреливают. К сожалению, мы в России тоже не получаем поддержки со стороны властей. В трех приютах, которым мы помогаем (в них содержится в общей сложности около 1500 животных), постоянно не хватает денег на корм, кастрацию и лечение. Кроме того, в России не разрешается провозить больше двух животных одному пассажиру самолета, хотя законы ЕС позволяют провозить пять.
Второй руководитель организации, наверное, меньше удивляется ситуации в России — Наталия Грачева жила в Советском Союзе и уехала в Германию больше 20 лет назад. У нее собственная консалтинговая и инженерная компания по разработкам компонентов для автомобильной промышленности. А дома — "четыре проблематичных московских собаки".
— Германия — на первом месте по благотворительности,— говорит Наталия.— Немцы жертвуют до 2 миллиардов евро в год на все — от последствий цунами до защиты животных. В Германии самый старый закон по зоозащите. Животные здесь имеют такие же права, как и люди.
Дворняжка — друг человека
Московский журналист Елена тоже раньше пыталась изменить ситуацию с бездомными животными на государственном уровне: встречалась с представителями властей — вплоть до генпрокурора. Пока не поняла, что проблема — в состоянии общества, которое не готово к милосердию. И перешла к спасению тех животных, которых может спасти сама. Елена занимается этим уже 11 лет, спасла, выходила и пристроила около 1000 собак, сотню из них — в Германию. Одна из ее собак даже попала в семью немецкого миллионера.
— Я предпочитаю пристраивать за границу, хотя это не так просто и дешево, потому что отправляешь за свой счет кастрированных, привитых и уже адаптированных животных,— говорит Елена.— У нас ведь животных берут в подарок, на лето, а потом выкидывают. Собак стоимостью 3 тысячи евро выбрасывают, что уж говорить про дворняжек. Для иностранцев почетно взять в семью бездомное животное. А у нас, если идешь с дворняжкой, на тебя смотрят странно: почему не йорк, не шпиц?
У Елены свои три дворняжки, недавно появился еще щенок, которого подбросили в целлофановом пакете в 10-дневном возрасте. Сейчас щенок подрос, собирается уезжать из страны. А еще у Елены есть мини-приют, где содержатся 18 собак. Знакомые помогают деньгами здесь, в России, а в Германии собак принимают подруга-немка и несколько русских женщин, которые замужем за немцами: находят места в приютах или семьях.
В основном Елена пристраивает московских и подмосковных собак, но были и иногородние. Двух собак, Лизу и Николь, Елена привезла из командировки на Камчатку (одна была брошена в сопках, другую пытались съесть китайцы). А Бима вывезла во время войны из Цхинвали: худой, голодный щенок бродил между танками. Она посадила его в сумку, сказала: "Не высовывайся, иначе нас выгонят" и принесла в разрушенную гостиницу. Потом вывезла щенка в Северную Осетию и позже в Москву. Сейчас Бим счастливо живет в Германии.
Елене часто звонят из ветклиник, куда приводят усыплять животное те, кто решил развестись или завести ребенка. Или звонят знакомые, узнав, что где-то собаки остались без хозяина.
— У нас, если забирают человека в больницу по старости, никого не волнует, что будет с его животными. Этим вопросом почему-то должны заниматься частные лица, а не государство. Вообще, если бы в стране хотели что-то изменить, давно приняли бы уже закон о животных, была бы строгая регистрация, не существовало бы "птичьих рынков", ввели бы мораторий на разведение собак. Но толпы чиновников живут за счет существования этой проблемы, создания муниципальных приютов, на которые выделяются бюджетные средства. Эти приюты ужасны и держатся на волонтерах, которые стараются изо всех сил облегчить участь попавших туда собак.
В мире животных
Анна Есипова хорошо знает ситуацию и в зарубежных приютах, и в российских. Последние два с половиной года она живет в Испании и работает в приюте организации El Portalico как ветврач и инспектор по делам бездомных животных. А до того занималась бездомными в десятке стран: в 2001-м уехала работать по контракту с немецкой зоозащитной организацией Pro Animale в один из крупнейших приютов Турции, потом были Германия, Ирландия, Польша, Греция, Испания, работа для зоозащитных организаций в Боснии, Хорватии, Индии, Намибии... Зная английский, немецкий, испанский, турецкий, русский, а также "кошачий" и "собачий", она готовила к переезду и жизни в семье и пристраивала в Германию, Францию, Швецию и Голландию турецких, российских, испанских собак.
В Германии, например, есть организации и приюты по разным направлениям. Есть те, что держат собак по домам: семья получает животное от зоозащитной организации на время — пока не найдут новых владельцев. Приют под Франкфуртом, допустим, специализируется на калеках: для них делают инвалидные тележки, с ними занимаются и потом ищут хозяев, готовых взять собаку-инвалида. Есть приюты, которые пожилых собак пристраивают к пожилым людям. Щенка в таких случаях не дают, понимая, что собака может пережить хозяина. А семьям с детьми в Германии, в отличие от России, практически не дают щенков, потому что маленькие дети могут заиграться с ними и собаки станут шаловливыми и неуправляемыми.
В переполненных российских приютах, по мнению Анны, немало боязливых собак, а также сбитых машиной (последние — особенность России). Во многих приютах собака находится в четырех стенах, если посчастливится, ее выводят погулять. Но она не знает, как жить в доме, где есть двери, телевизоры, ходят люди. С ней нужно заниматься, а некому. Сбитой машиной собаке приют оплачивает операцию, и потом с ней тоже надо заниматься, иначе животное остается обозленным и не приспособленным для жизни в семье. По оценкам Анны, примерно 40 процентов собак из российских приютов практически невозможно пристроить в семью.
— Общая тенденция в мире: человек идет в приют за готовым продуктом,— говорит она.— Это как компьютер со встроенными программами. Если какая-то программа не работает, ею тяжело пользоваться.
В принципе, Анна против вывоза животных.
— Это политическая ошибка,— считает она.— На это уходит огромное количество денег: либо принимающая сторона платит, либо отправляющая. Мы не улучшаем ситуацию в стране, мы ее улучшаем только для конкретной собаки, а их огромное количество. Но поскольку это все-таки выход хотя бы для отдельного животного, я помогаю его пристроить.
***
Счастье, что и в России, и за границей есть люди, которые своими силами пытаются решить проблему бездомных животных, пока ее не решает государство. Хотя, конечно, это удивительная ситуация, что наших собак приходится пристраивать за рубеж. И немецкими оказываются не только овчарки, но и дворняжки. Даже оставшаяся без хозяев русская борзая может стать немецкой борзой.
Пес и цепь событий
Личное
Кусачая собака из Северной Осетии стала ласковой в Северном Рейне — Вестфалии
Это была любовь с первого взгляда, хотя пес скалил зубы и свирепо лаял на меня. Он сидел на цепи и каждого, кто к нему приближался, встречал недобро. Но мне он очень понравился своими темными глазами, красивой шерстью и смешным хвостом, я начал с ним разговаривать и спустя несколько минут он позволил мне себя погладить.
Все это происходило в саду типичного североосетинского дома в Беслане. Была годовщина захвата школы, о котором год назад я сообщал как репортер. И вот мы, журналисты, были снова здесь, сопоставляя трагические факты и пытаясь найти им объяснение. Для передачи репортажа и для прямых включений мы установили антенну у бабы Веры, дом которой находился недалеко от школы. И теперь, помимо работы, несмотря на весь тот ужас, который снова охватывал тебя при входе в спортзал школы, была еще эта собака в саду, на цепи, среди кур и свиней.
В нашей семье уже жила раньше российская собака, Лайка. Она была уличной и просто запрыгнула ко мне в машину в Москве. Лайка прожила у нас почти 10 лет. Когда она умерла, нам ее сильно не хватало.
Я рассказал Вере, что собака мне очень понравилась и я ее погладил. "Но ведь пес кусается,— удивилась она,— только я могу к нему подходить". "Нет,— возразил я,— я к нему тоже подошел. Могу я его взять?" Пожилая женщина думала недолго — согласилась сразу.
Я поехал в нашу гостиницу во Владикавказе. Выяснилось, что нельзя брать в номер собаку. Но потом пришла менеджер Лариса, защитница животных, и обещала помочь.
...Мы незаметно провели Волчка (так его звали) в гостиницу. На следующий день мы искали ветеринара, который сделал бы ему прививки и подготовил соответствующие бумаги. Как это часто случается, или не было сыворотки, или необходимых документов для паспорта собаки, но как-то мы все-таки получили бумаги для отъезда... Встал вопрос: как я повезу собаку в Москву? На рынке Владикавказа не было ни одного контейнера для перевозки собак нужного размера. Что делать? Лариса знала пресс-секретаря президента Северной Осетии, которого подключили к проблеме. Волчку, казалось, все это нравится. Он ездил со мной на такси, жил в гостинице, бывал снова у бабы Веры, если мне надо было передавать информацию... Я, напротив, сильно беспокоился и уже подумывал, не лучше ли вернуться в Москву на машине. Потом вдруг возникли журналисты североосетинского телевидения, которые взяли у меня и бабы Веры интервью, пытаясь понять, почему немецкий корреспондент берет собаку в Москву? "Потому что он мне очень понравился,— ответил я,— и потому что он так долго сидел на цепи"... Сюжет как сенсацию показали в местных новостях, и Волчок, Вера и я неожиданно стали знаменитыми.
Настал день отъезда. Я опасался худшего. Но когда мы вошли в аэропорт, женщина в окошке регистрации уже издали крикнула: "О да, мы в курсе. Ставьте его на весы". Волчок весил целых 18 кило, и я должен был заплатить 300 рублей. Таможенники тоже были уже проинформированы и, не глядя в документы, пропустили нас с Волчком. Стюардесса даже специально вышла навстречу нам из самолета: "Вы тот самый немец с собакой? Никаких проблем. Мы в курсе, поднимайтесь". Так я с Волчком, на котором был намордник большего, чем нужно, размера, сел в салон самолета. Такое возможно только в России. Волчка все гладили, дали ему кусок курицы, он произвел хорошее впечатление.
В Москве нас ждал водитель бюро ARD. Он несколько растерянно посмотрел на меня, потом на собаку и произнес: "Зачем ты его привез? Тут таких тысячи". Но он не совсем прав. Потому что Волли (для простоты мы сократили его имя) единственный в своем роде. Он умный, смелый, немыслимо ласковый и нежный — и у него самые красивые глаза во всем мире. Когда они на меня смотрят, то каждый раз пленяют. Он со мной уже пять лет и два года с нами в Кельне. Счастливая собака, которая бежит рядом с велосипедом или моей лошадью, если я выезжаю верхом. Лошадь, правда, не из России, что, собственно, жаль — были бы воспоминания.
*Герман Краузе, радиожурналист, ведущий программ, работает в телерадиокомпании WDR 5, живет в Кельне. С 1989 по 1994 год был корреспондентом телерадиокомпании ARD в Москве, а с 2002-го по 2008-й — руководителем ее московской радиостудии.