Вчера ЦИК впервые показал журналистам, как проверяются подписи в подписных листах. Оказывается, над этим с утра до ночи работают десятки профессиональных экспертов (см. стр. 3). Впрочем, работают не зря.
Вы подписи подделывали?
Александр Руцкой, губернатор Курской области:
— Нет. У меня характер такой, что, если мне нужна чья-то подпись, она у меня будет. А люди подделывают чужие подписи от бессилия. А вот мою подпись, когда я был вице-президентом, подделывали — отсюда и возникли страсти о моих счетах в Швейцарском банке. Но через два года Генпрокуратура доказала, что подписи были поддельные. Сейчас такая техника, что хоть Николая II подделывай. А про подписи в подписных листах и говорить нечего. Только сборщики могут знать, что стоит за подписью — выписка из паспорта или реальный человек.
Владимир Руга, совладелец компании "PR-центр":
— В школе я пять лет жил с двумя дневниками. С успехом подделывал подписи учителей под якобы пятерками, подписи родителей. Обман вскрылся на выпускном вечере, но было уже поздно. А в компании у нас такое запрещено. Ни за Бориса Березовского, когда я работал в его команде, ни за Романа Абрамовича, с которым я работаю сейчас, я никогда не подписывался, хотя их росчерк достаточно прост.
Дмитрий Якубовский, адвокат:
— Любой вопрос можно решить без мелкокриминалистических замашек, а подделка подписи как раз этим и является. А вот сталкиваться с подделками подписей мне приходится ежедневно. Недавно я рассматривал уголовное дело, где в важном протоколе была сомнительная подпись адвоката. Очень важная подпись — без нее дело должно было быть отправлено на доследование. А чтобы этого не делать, следователь подделал подпись адвоката. Мы провели графологическую экспертизу и доказали подделку.
Ольга Белоусова, замначальника графологического отдела Криминалистического центра МВД России по почерку:
— Я всю жизнь выявляю эти подделки. Это очень трудоемкая экспертиза, которая требует не только точности, но и художественного мышления. К сожалению, сейчас из-за выборов у нас из отдела командировано в ЦИК восемь экспертов, которые днями и ночами сидят там над проверкой подписей. В отделе остался только один эксперт.
Дмитрий Аяцков, губернатор Саратовской области:
— Подделывать подписи некрасиво. Хотя многие помощники и секретари умеют прекрасно подделывать подпись своего шефа. Поэтому у нас в стране очень многие документы завизированы секретарями и референтами. Мою подпись тоже многие пытались подделать — но не получалось. И я всегда советую всем начальникам подписываться так, чтобы у подчиненных не возникало соблазнов что-то подписать вместо шефа.
Юрий Скуратов, отстраненный от исполнения обязанностей генпрокурор России:
— Никогда в жизни я не подделывал подписи. Ни в школе, ни в институте. А мою подпись пытались подделывать. Однажды небезызвестный Пол Тейтум, которого убили, организовал себе письмо, якобы за от меня и за моей подписью. Во время следствия, когда я увидел это письмо, то уже по тексту, не говоря о подписи, было ясно, что это фальшивка.
Сергей Юшенков, зампредседателя комитета Госдумы по безопасности:
— Нужды не было. Даже подпись жены не подделывал. Я обычно ставлю апостроф — это значит, что за такого-то распишется кто-то другой,— и свою фамилию.
Марина Васильева, старший инспектор ГИБДД России, майор:
— Да разве можно такое предположить в отношении сотрудника милиции? А вот сталкиваться с поддельными правами и талонами техосмотра приходится. Сейчас, правда, не так часто, как пять лет назад. Любой сотрудник ГИБДД подделку моментально распознает, ведь в основном они печатаются на очень плохой полиграфической базе. Когда такие документы попадают в руки инспекторов, их владельцев препровождают с ближайшее отделение милиции. И там с ними разбираются по полной программе.
Владимир Сорокин, писатель:
— По-моему, такое случалось довольно часто. Это обычное дело у нас в стране, и мою подпись тоже подделывали. Жизнь такая в России, что человек выживает вопреки законам государства, а не благодаря им. Вот в Японии выживают благодаря законам, а у нас вопреки. Трагикомично.
Андрей Исаев, секретарь ФНПР, депутат Госдумы:
— В школе я попытался истребить запись в дневнике о прогуле урока физкультуры. Не получилось. С тех пор стараюсь подписи не уничтожать и тем более не подделывать. Мою подпись достаточно часто подделывали, но с моего согласия. У меня простая закорючка, поэтому когда я не мог подписать документ, то просил сделать это своих помощников.
Игорь Иртеньев, поэт:
— Конечно, подделывал. Обычным и самым верным способом, средним наклоном руки, обводя через стекло. Когда просили, я подделывал подписи под обращениями граждан, иногда на письмах друзей. Но ответственные вещи — школьные дневники, финансовые документы — я всю жизнь боялся подписывать. У нас подделка подписей — бытовая и очень простая вещь. Можно так набить руку, что никакой графолог не догадается.
Михаил Слепендяев, руководитель штаба избирательного объединения "Социал-демократы":
— Не приходилось. Все всегда были на местах, и если требовалась на каком-то документе подпись человека, то он сам и подписывался. А для регистрации мы не собирали подписи, а внесли денежный залог.
Андрей Бильжо, художник-карикатурист:
— Подделывал не раз, но по вполне бытовым причинам. Однажды надо было вязать собаку, но разрешение мог дать только охотник, потому что собака — такса. Расписался за охотника. Потом из-за собаки даже печать подделал на очередной бумажке. Бумажка-то у меня была, и настоящая, но без печати. Тогда вместо охотничьей печати я шлепнул свою, врачебную . Никто и не заметил. А мои подписи не подделывают — их обычно стирают: в какой-нибудь региональной газете поместят мою карикатуру, а подпись сотрут.