Председатель жюри 32-го Московского кинофестиваля Люк Бессон представил на церемонии закрытия свой новый фильм-комикс "Необычайные приключения Адель" (он выйдет в прокат в конце июля). Отказавшись рассказывать о своих впечатлениях от фестиваля и вообще о чем-либо другом, кроме своей картины, ЛЮК БЕССОН поговорил с ЛИДИЕЙ МАСЛОВОЙ начистоту.
— Я уже много лет хочу спросить какого-нибудь председателя жюри ММКФ: золотая цепь от Carrera y Carrera, которую вам надевают на открытии, во время фестиваля лежит у вас в номере — может быть, в сейфе или под подушкой? Вам дают с ней поиграть хоть немножко? Она такая же тяжелая, как обязанности председателя жюри?
— Нет, ее сразу же отбирают. Но может быть, у вас есть вопросы по поводу фильма "Адель" — я же ведь для этого сюда приехал.
— Ну вообще-то я сначала хотела вас немного поспрашивать о фильмах конкурсной программы — поскольку интервью выйдет уже по окончании фестиваля, было бы интересно узнать мнение председателя жюри о конкурсе.
— Я приехал не для этого, я приехал ради фильма "Необычайные приключения Адель".
— Этот фильм не вызывает особенных вопросов как по содержанию, так и по форме. Вам, впрочем, на пресс-конференции задали вопрос о сочетании инфантилизма и прагматизма, которые, по вашему мнению, вообще не сочетается. Между тем ваше творчество последнего времени, продюсерское и режиссерское, как раз демонстрирует прекрасное сочетание прагматизма и инфантилизма: чтобы достичь максимальных кассовых результатов, надо обращаться в первую очередь к самому маленькому зрителю. Вы для себя окончательно поставили крест на кинематографе для взрослых или все-таки допускаете возможность когда-нибудь к нему вернуться?
— Я не понимаю этого вопроса. Я не считаю, что я снимаю фильмы для детей, я снимаю фильмы для людей.
— Да, вы замечательно сказали, что ваши фильмы могут быть понятны и 16-летней девочке из Кореи, и 80-летнему старичку из другой страны. Относительно таких картин, как "Леон", "Никита" или "Пятый элемент", это действительно так. Но последнее время вы намеренно сужаете возрастной диапазон вашей целевой аудитории, обращаясь только к подросткам.
— Мне кажется, это неправильное впечатление.
— Еще вы сказали, что до сих пор помните мальчика, которым вы были в пять-десять лет, и до сих пор дружите с этим мальчиком. Я вот тоже более или менее дружу с девочкой, которой я была в десять лет, но эта девочка не смеялась даже на самых убойных шутках в "Необычайных приключениях Адель" — например, когда птеродактиль гадит на голову полицейскому инспектору. Если в этой картине и была какая-то художественная сверхзадача, то, видимо, немножко поиздеваться над голливудским кинематографом, учитывая количество отсылок к американским приключенческим фильмам — все эти полеты на птеродактилях, оживающие мумии...
— Мне кажется, вы живете в мире, полном стрессов, и я вам лично очень сочувствую, но тот факт, что вы живете в этом мире, немного сбил ваши ориентиры, и вы утратили чутье на правду, на честность. А лично во мне, в моих фильмах очень много правды. Я понимаю этот стресс, что вам нужно вовремя сдать заметку, редактор может ругаться, необходимо все время работать, но тем не менее не надо забывать о том, что фильм — это прежде всего не набор каких-то ссылок и цитат, а два часа, которые помогают отдохнуть от этого мира, полного стрессов, и заново обрести потерянную правду и чистоту восприятия. Так что мне не кажется, что разграничение на взрослых и детей имеет отношение к кино. Я видел стариков, у которых были слезы на глазах во время просмотра фильма "Артур и минипуты", и не потому, что они глупы, а потому, что они видели на экране 60-е годы, они видели время, когда они были молоды, и это вызывало у них сильные эмоции.
— Да, я действительно живу под стрессом. И поэтому мне интересно спросить вас, а как вы защищаетесь от стресса,— профессия режиссера тоже в общем довольно нервная. Или вы особенным стрессам не подвержены, скажем, потому, что сами же и являетесь продюсером своих фильмов?
— Конечно, очень сложно избежать стресса. Но что происходит в моей профессии? Есть такое крошечное ядрышко — это фильм, который окружает масса проблем, внешних влияний, давлений. Но фильм должен быть хорошим — это для меня самое главное. Если этого не будет, фильм, может быть, и соберет кучу денег, но своей цели я не достигну. И поэтому это ядро я стремлюсь защитить со всех сторон — чтобы никакое внешнее давление, никакие финансовые проблемы, ничто на свете не могло помешать мне сохранить в неприкосновенности мой замысел и превратить его в хорошее кино. Вот это ключевой подход для того, чтобы избежать стресса.