В Петербурге на 53-м году жизни скончался танцовщик и педагог, народный артист России Николай Ковмир. В последние годы тяжелая болезнь позвоночника приковала его к постели.
На первый взгляд Ковмир не сделал блестящей карьеры.
Но произошло это только потому, что в 70-80-е — годы его расцвета — выстроить блестящие балетные карьеры русским удавалось только на Западе. Кировский театр и приобрел киевлянина Ковмира, будто предчувствуя будущие потери. Ковмир окончил класс усовершенствования Ленинградского балетного училища в 1970 году. К этому времени он успел поработать два года в Харьковском театре и взять бронзовую медаль на московском конкурсе. Кировский заполучил виртуоза экстра-класса. Следующие семь лет театр виртуозов в основном терял. В 1974-м эмигрировал Валерий Панов, бежал Михаил Барышников. Еще через три года покончил с собой Юрий Соловьев (в затяжную депрессию, по мнению многих, его столкнули триумфы сверстников-беглецов и раздумья об упущенном моменте).
С этого времени Кировский театр сделал ставку на дистиллированных академических принцев: неброская манера, ровный, не цепляющий ничьего взора танец, шлейф правительственных званий и наград. С этого времени в Петербурге стали отсчитывать кризис мужского исполнительства, последствия которого наблюдаются по сей день.
Ковмир не прижился в академическом пантеоне. Его виртуозные танцы смущали модернистской остротой. Порывшись в вековом репертуаре, амплуа для него все-таки отыскали: гротеск. Ковмиру достались все шуты, цирюльники, злые колдуны, восточные рабы. Больше всего Ковмиру везло тогда, когда в Кировский театр потихоньку протаскивали западные шедевры: например, "Собор Парижской Богоматери" Ролана Пети. Или тогда, когда на академическую сцену прорывались отечественные хореографы-экспериментаторы. Например, Май Мурдмаа с ее "Дафнисом и Хлоей" (кстати, всего через месяц после премьеры Дафнис-Барышников остался на Западе).
Это о нем писала Вера Красовская: "Исполнитель партии Бриаксиса артистично передает натиск разгневанной природы. Стремительные движения рассекают пространство, то забрасывая Бриаксиса в воздух, то швыряя оземь, перекатывая, отдирая от найденной точки опоры. Ковмир сохраняет крепость вертикальной линии тела и шеи до вытянутых в прыжке носков и все же вибрирует корпусом так, что кажется — ветер закинул его ввысь и безжалостно теребит, треплет там". Ковмир был одним из последних танцовщиков, о котором не стеснялись писать в подобном тоне.
ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА, Санкт-Петербург