В Екатеринбург из Моздока прибыла самая крупная с начала чеченской войны партия раненых — более 150 человек. Сто из них разместили в госпитале Уральского военного округа. Остальных направили в госпиталь внутренних войск МВД, где побывала корреспондент "Коммерсанта" ЭЛЛА Ъ-БИДИЛЕЕВА.
Здесь не смеются
Врачи говорят, что в госпитале МВД еще есть резервные места. И добавляют: "Мы готовы принять столько, сколько потребуется". С начала нынешней военной кампании в госпитале прошли лечение 290 человек, в прошлую — около 1000.
Приехав в госпиталь, мы сразу попали с корабля на бал. Точнее, на концерт. Небольшой зал, рассчитанный на 100 мест, забит до отказа. Многим перевязанным бинтами зрителям не хватило стульев. Медсестры улыбаются: "Что вы, такой успех у наших гастролеров бывает редко, иногда не больше двадцати человек приходит. А сегодня просто артисты такие..." Перед ребятами выступают юные певицы студии "Сюрприз", открытой при Нижнетагильском металлургическом комбинате. Все красавицы как на подбор, в коротких юбочках, декольтированных платьях. "Кажется, я влюбился",— говорит при выходе из зала боец с перевязанной головой своему раненному в руку товарищу.
Концерт завершился раздачей подарков от металлургов. Они привезли сгущенку, сок и апельсины. Солдаты стеснялись, и даже глядя на девочек, никто из них ни разу не улыбнулся.
— После ранения,— объяснил замначальника госпиталя Александр Левченко,— любой военнослужащий, будь то генерал или рядовой, находится в депрессивном состоянии. Каждому из таких пациентов нужна реабилитация. Этот период длится две-три недели. Бывает, что во время депрессии они неадекватно оценивают любую ситуацию.
Как становятся добровольцами
Сейчас в госпитале МВД находится чуть более 80 раненных в Чечне. Здесь проходят лечение жители практически всех регионов России. О войне рассказывают охотно, с подробностями.
Амангельды Кандыбаев родом из Омска. Служил во внутренних войсках в Казани. Он зенитчик. "Наводить конституционный порядок" пошел добровольно.
— Нам сказали, что всем, кто туда поедет, день будет идти за два. Хотелось быстрее отслужить и поехать домой. Кстати, сегодня какое число? 28 января? Значит, сегодня у меня срок службы закончился. А так бы только 9 мая демобилизовался.
После такого заманчивого обещания в части Кандыбаева нашлось еще 70 добровольцев. Но Амангельды попадет домой не скоро. Врачи говорят, что пролежит он на больничной койке по крайней мере полтора месяца. Боец утверждает, что не жалеет о своем решении.
— Воевать мы не боялись,— говорит он,— просто надоело все: спали в палатках, грязь, слякоть, а в баню ходили только раз в неделю...
А потом добавляет: "Война — это страшно".
Амангельды прибыл в госпиталь с последней партией раненых, воспоминания не дают ему покоя.
— 18 октября мы уже были в Чечне. Стояли в районе Горагорска. Выезжали на "зачистки". И так почти два месяца. Потом весь батальон переехал ближе к Первомайскому. У нас-то и потерь сначала не было. Разве что небоевые — кто-то ногу сломал, кто-то нечаянно выстрелил и ранил товарища...
А потом начался штурм Грозного. Первый раз это было 26 декабря. Войти в город не смогли. Амангельды говорит, что уже после 10 минут штурма вынесли двух "двухсотых".
— Мы вернулись на базу,— вспоминает он,— немного передохнули и снова в Грозный. Где-то 17-18 января пехота пошла в город. Да, там очень страшно. Жестокие бои. Мы, зенитчики, еще ладно — на сопках стояли. А пехотинцы, такие же, как я, солдаты, идут туда, смотрят друг на друга и думают: кто из нас сегодня не вернется? По телевидению слышу: потери два-три человека. Но если штурм идет, в день по 15-16 раненных и убитых выносят: броня едет, а на ней изувеченные трупы... У меня вот тоже друг погиб.
"Неправда, что боевой дух упал"
Для другого пациента госпиталя, Алексея Шемякина, война — профессия. Он служит по контракту в спецназе с 1996 года. Для него это не первая командировка в Чечню. Первый раз воевал там солдатом срочной службы. Ему есть с чем сравнивать.
— Я считаю, что эта кампания более осмысленная. Во-первых, бойцов не бросают на произвол судьбы, а во-вторых, сегодня мы воюем не с чеченским народом, а с бандитами. Неправду говорят, когда утверждают, что боевой дух солдат упал. И никто домой не рвется, даже если это можно сделать. С легкими болячками, например с простудой, к врачам не обращаются.
Сотрудники госпиталя тоже отметили, что душевное самочувствие раненых намного лучше, чем три-четыре года назад. Во многом это оттого, что уральцы, как могут, поддерживают раненых: кто муку везет, кто сахар, кто постельное белье. Дарят даже телевизоры, чтобы ребятам нескучно было.
Алексея ждет дома семья: жена и маленький сынишка. А мать Амангельды до сих пор не знает, что ее сын больше трех месяцев пробыл в Чечне, а сейчас лежит в госпитале с прострелянной ногой на вытяжке.
Еще в октябре он написал ей: еду, мол, в командировку в Москву, не волнуйся. "Я сейчас только одного хочу — домой поскорее вернуться,— говорит солдат.— Мне больше ничего не надо".