Для них война кончилась
       В Екатеринбург из Моздока прибыла самая крупная с начала чеченской войны партия раненых — более 150 человек. Сто из них разместили в госпитале Уральского военного округа. Остальных направили в госпиталь внутренних войск МВД, где побывала корреспондент "Коммерсанта" ЭЛЛА Ъ-БИДИЛЕЕВА.

Здесь не смеются
       Врачи говорят, что в госпитале МВД еще есть резервные места. И добавляют: "Мы готовы принять столько, сколько потребуется". С начала нынешней военной кампании в госпитале прошли лечение 290 человек, в прошлую — около 1000.
       Приехав в госпиталь, мы сразу попали с корабля на бал. Точнее, на концерт. Небольшой зал, рассчитанный на 100 мест, забит до отказа. Многим перевязанным бинтами зрителям не хватило стульев. Медсестры улыбаются: "Что вы, такой успех у наших гастролеров бывает редко, иногда не больше двадцати человек приходит. А сегодня просто артисты такие..." Перед ребятами выступают юные певицы студии "Сюрприз", открытой при Нижнетагильском металлургическом комбинате. Все красавицы как на подбор, в коротких юбочках, декольтированных платьях. "Кажется, я влюбился",— говорит при выходе из зала боец с перевязанной головой своему раненному в руку товарищу.
       Концерт завершился раздачей подарков от металлургов. Они привезли сгущенку, сок и апельсины. Солдаты стеснялись, и даже глядя на девочек, никто из них ни разу не улыбнулся.
       — После ранения,— объяснил замначальника госпиталя Александр Левченко,— любой военнослужащий, будь то генерал или рядовой, находится в депрессивном состоянии. Каждому из таких пациентов нужна реабилитация. Этот период длится две-три недели. Бывает, что во время депрессии они неадекватно оценивают любую ситуацию.
       
Как становятся добровольцами
       Сейчас в госпитале МВД находится чуть более 80 раненных в Чечне. Здесь проходят лечение жители практически всех регионов России. О войне рассказывают охотно, с подробностями.
       Амангельды Кандыбаев родом из Омска. Служил во внутренних войсках в Казани. Он зенитчик. "Наводить конституционный порядок" пошел добровольно.
       — Нам сказали, что всем, кто туда поедет, день будет идти за два. Хотелось быстрее отслужить и поехать домой. Кстати, сегодня какое число? 28 января? Значит, сегодня у меня срок службы закончился. А так бы только 9 мая демобилизовался.
       После такого заманчивого обещания в части Кандыбаева нашлось еще 70 добровольцев. Но Амангельды попадет домой не скоро. Врачи говорят, что пролежит он на больничной койке по крайней мере полтора месяца. Боец утверждает, что не жалеет о своем решении.
       — Воевать мы не боялись,— говорит он,— просто надоело все: спали в палатках, грязь, слякоть, а в баню ходили только раз в неделю...
       А потом добавляет: "Война — это страшно".
       Амангельды прибыл в госпиталь с последней партией раненых, воспоминания не дают ему покоя.
       — 18 октября мы уже были в Чечне. Стояли в районе Горагорска. Выезжали на "зачистки". И так почти два месяца. Потом весь батальон переехал ближе к Первомайскому. У нас-то и потерь сначала не было. Разве что небоевые — кто-то ногу сломал, кто-то нечаянно выстрелил и ранил товарища...
       А потом начался штурм Грозного. Первый раз это было 26 декабря. Войти в город не смогли. Амангельды говорит, что уже после 10 минут штурма вынесли двух "двухсотых".
       — Мы вернулись на базу,— вспоминает он,— немного передохнули и снова в Грозный. Где-то 17-18 января пехота пошла в город. Да, там очень страшно. Жестокие бои. Мы, зенитчики, еще ладно — на сопках стояли. А пехотинцы, такие же, как я, солдаты, идут туда, смотрят друг на друга и думают: кто из нас сегодня не вернется? По телевидению слышу: потери два-три человека. Но если штурм идет, в день по 15-16 раненных и убитых выносят: броня едет, а на ней изувеченные трупы... У меня вот тоже друг погиб.
       
"Неправда, что боевой дух упал"
       Для другого пациента госпиталя, Алексея Шемякина, война — профессия. Он служит по контракту в спецназе с 1996 года. Для него это не первая командировка в Чечню. Первый раз воевал там солдатом срочной службы. Ему есть с чем сравнивать.
       — Я считаю, что эта кампания более осмысленная. Во-первых, бойцов не бросают на произвол судьбы, а во-вторых, сегодня мы воюем не с чеченским народом, а с бандитами. Неправду говорят, когда утверждают, что боевой дух солдат упал. И никто домой не рвется, даже если это можно сделать. С легкими болячками, например с простудой, к врачам не обращаются.
       Сотрудники госпиталя тоже отметили, что душевное самочувствие раненых намного лучше, чем три-четыре года назад. Во многом это оттого, что уральцы, как могут, поддерживают раненых: кто муку везет, кто сахар, кто постельное белье. Дарят даже телевизоры, чтобы ребятам нескучно было.
       Алексея ждет дома семья: жена и маленький сынишка. А мать Амангельды до сих пор не знает, что ее сын больше трех месяцев пробыл в Чечне, а сейчас лежит в госпитале с прострелянной ногой на вытяжке.
       Еще в октябре он написал ей: еду, мол, в командировку в Москву, не волнуйся. "Я сейчас только одного хочу — домой поскорее вернуться,— говорит солдат.— Мне больше ничего не надо".
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...