Вчера начала действовать амнистия, которая распространяется на чеченских боевиков, прекративших сопротивление и добровольно сдавших оружие до 00 часов 1 февраля 2000 года. Амнистии не подлежат виновные в совершении терактов, захвате заложников и убийствах мирных граждан.
Вы на них зла не держите?
Виктор Деникин, председатель Государственного комитета по молодежной политике:
— Я держу зло на идеологов чеченской бойни. А что толку обижаться на молодых дурачков, которых они прельстили? В свое время я служил в Чехословакии вместе с Масхадовым. Он был командиром дивизиона, а я начальником разведки. Я уважал его как офицера. Вообще, чеченцев нужно уважать, иначе мы провалим дело. И если упустим из виду молодых мальчишек, которые пока умеют держать в руках только автомат, то через десять лет получим такую же войну, если не страшнее.
Олег Миронов, уполномоченный по правам человека в России:
— Лично мне неприятно здороваться с теми, чьи руки обагрены невинной человеческой кровью, но другого выхода нет. Амнистия — цивилизованный способ избежать жертв. Это понимают даже те, кто не понаслышке знает, к чему приводит кровная месть.
Анатолий Куликов, депутат Госдумы, бывший министр внутренних дел России:
— Безусловно, я на них зла не держу. Вообще, обвинять в чем-либо целый народ — аморально. Нельзя быть жестокими и вести дело до последнего чеченца, в противном случае мы уподобляемся чеченским бандитам. Но и делать вид, что ничего вокруг не происходит, нельзя. Обязательно нужно простить тех, кого заставили взять оружие в руки. Но в то же время нельзя прощать тех, кто воинственно узурпировал власть и заставил сотни людей страдать.
Валентин Распутин, писатель:
— Если мы их не простим сейчас, то сильнее озлобимся сами, да и количество боевиков от этого не сократится. Несколько дней назад я вернулся из Чечни, где на мои встречи приходили мужчины. А кто знает, может, они бывшие боевики? Поэтому лучше простить и "не держать зла за пазухой". Хотя лично я никогда бы не простил тех, кто участвовал в зверствах, в грабежах и захватывал заложников, превращая их затем в своих рабов. Человеконенавистников жалеть нельзя, а вот оступившихся простить надо.
Михаил Барщевский, член Московской городской коллегии адвокатов:
— Я держу зло на тех, кто убивал, грабил и насиловал. Остальных — я жалею. Среди боевиков много молодых людей, которые не соображали, что делают. А говорить о наказании мне достаточно сложно, так как я не считаю наказание мерой, которая ведет к исправлению.
Валерий Дятленко, начальник управления ФСБ Ростовской области:
— Какое может быть зло? Когда освободят Чечню от бандформирований, то амнистирование будет в поле зрения соответствующих органов. Если боевики начнут нормально жить, то, ради Бога, пусть для них будет амнистия. Тем более что это единственный выход. Может, меньше крови будет.
Олег Басилашвили, актер:
— Лично мне они никакого зла не сделали. Эту войну я считаю страшной трагедией, которая еще даст о себе знать. Сейчас мы ведем ее, значит, именно мы ответственны за кровь — и русскую, и чеченскую. Хотя с чеченцами я никогда не сталкивался. Знал одного — Хасбулатова. Но его омерзительные человеческие качества я приписываю ему лично, а не чеченскому менталитету. Поэтому лично у меня никаких претензий к чеченскому народу нет, они не совершили ничего такого, за что я должен был бы их прощать.
Муса Келигов, вице-президент компании "ЛУКОЙЛ Интернешнл":
— На тех, кто сдается, я зла не держу. Это не ваххабиты, которых я знаю лично, так как в течение 11 месяцев вытаскивал брата из чеченского плена. Сдаются те, кого заставили воевать, кому стыдно было не пойти. Поэтому я поддерживаю амнистию, но считаю, что она должна была быть еще раньше. А ваххабитов, которые развязали войну, которые похищали, убивали и отрубали пальцы и головы своим заложникам, прощать нельзя. Их нужно только уничтожать.
Вероника Марченко, председатель правления фонда "Право матери":
— Вы лучше сначала спросите у стариков, женщин и детей, оставшихся без крова, чьи родственники погибли под бомбежками российских военных, простили ли они нас? А людей, не совершавших преступлений, независимо от их национальности, прощать не за что. Другое дело преступник, но его преступление надо доказать и осудить по закону. Хотя, пожалуй, я не смогу простить бывшего министра обороны, бросившего в декабре 1994 года на смерть сотни наших мальчишек. Таких мы никогда не должны прощать, так как, оставаясь безнаказанными, военные начинают новые войны, пожирающие наших детей.
Сергей Юшенков, депутат Госдумы:
— На тех, кто попадает под амнистию, я зла не держу. Закон об амнистии необходимо было принять, и я за него голосовал. Кроме того, это шаг к завершению войны.
Сергей Бондарович, председатель правления Русского банкирского дома:
— А у меня нет выбора. Я понимаю состояние наших солдат, воюющих в Чечне, которые вряд ли доброжелательно относятся к амнистии. Но все же амнистия нужна. Хотя бы для того, чтобы держать ситуацию под контролем и не настраивать чеченцев против себя.
Игорь Моисеев, художественный руководитель Государственного академического ансамбля народного танца:
— Не держу и другим не советую. Нельзя всех автоматически записывать в боевики. Множество чеченских мальчишек не виноваты, их заставили воевать под дулом оружия. 17-летние ваххабиты еще и соображать толком не научились, поэтому чего с них взять? Но я не прощаю Басаева, Хаттаба и Масхадова. Конечно, нам основательно глаза залило кровью после памятных взрывов. Но порочный круг "кровь за кровь" пора разорвать и показать, что мы не только сильнее боевиков в военном плане, но и сильнее духовно.