Как заявил глава "Газпрома" Алексей Миллер, компания ограничит поставки газа в Белоруссию на 85%, если "Белтрансгаз" до 21 июня не погасит долг. Речь идет о сумме $192 млн. "Газпром" даже создал оперативный штаб по оценке ситуации с поставками газа в Белоруссию и направил "Белтрансгазу" предупреждение. Напомним, 15 июня президент РФ Дмитрий Медведев заявил, что Белоруссия в течение пяти дней должна решить вопрос оплаты газа.
Алексей Миллер в кулуарах XIV Санкт-Петербургского экономического форума 18 июня заявил, что "Газпром" ограничит поставки газа в Белоруссию на 85% в случае непогашения долга за поставки газа в $192 млн. Как сообщил замглавы "Газпрома" Валерий Голубев, Белоруссия обещает рассчитаться с долгами. "Каждый день обещают заплатить", — сказал он журналистам. Кроме того, Алексей Миллер подписал 18 июня распоряжение о создании оперативного штаба в связи с ситуацией с поставками газа в Белоруссию, и "Белтрансгазу" уже направлено письмо с предупреждением о возможном сокращении поставок с 21 июня.
Напомним, 15 июня президент России Дмитрий Медведев заявил, что Белоруссия в течение пяти дней должна решить вопрос оплаты газа, за который страна задолжала с начала 2010 года $192 млн. Долг возник из-за того, что Белоруссия платит за топливо по ценам 2008 года — $150 за 1 тыс. кубометров. Между тем по контракту стоимость газа в первом квартале составляла $169,22 за 1 тыс. кубометров, во втором — $184,8 за 1 тыс. кубометров при среднегодовой цене около $187 за 1 тыс. кубометров. Как ранее заявил Сергей Куприянов, если ситуация с оплатой газа не разрешится, то к концу 2010 года долг "Белтрансгаза" перед "Газпромом" может достигнуть $500-600 млн.
Последний раз российский холдинг угрожал Белоруссии ограничением поставок газа в августе 2007 года в аналогичной ситуации, только долг был гораздо больше — около $450 млн. Тогда Белоруссия в ответ на ультиматум России почти сразу же рассчиталась с задолженностью. Отметим, нынешнее обострение может быть следствием не только накопления долга, но и разногласий сторон в вопросе создания Таможенного союза. Сейчас российско-белорусские разногласия сфокусированы на проблемах Таможенного союза — несмотря на договоренности ноября—декабря 2009 года, с весны 2010 года Белоруссия торпедирует ранее достигнутые соглашения.
Павел Бородин: "Никакие войны, ни атомные, ни тем более молочные и финансовые ни к чему доброму не приводят"
Госсекретарь Союзного государства России и Белоруссии Павел Бородин рассказал специальному корреспонденту "КоммерсантъFM" Алексею Воробьеву об отношениях между государствами:
— Что означают трения между Москвой и Минском? Значит ли это, что Москва решила сдать Минск?
— Я не думаю, такого не может быть, потому что мы один народ, жили, живем и будем жить вместе. Мы по-разному назывались, Русь, Россия, РСФСР, СССР, БССР, Грузинская ССП, Украинская ССР, все равно мы один народ.
— Как вы оценили бы достаточно с дипломатической точки зрения резкие шаги Медведева и Путина в отношении Лукашенко?
— Я считаю, что это вопрос корпоративного подхода. Зря мы такие вопросы выносим на такой уровень – первые, вторые лица. Это вопрос корпоративного подхода. Наши министерства и ведомства, и Минэкономики, Минпром, Минэнергетики или "Газпром", "Белтрансгаз", должны садиться и договариваться за круглый стол. Это мировая практика. Вы поймите правильно, что сегодня Беларусь получает 95% энергоресурсов из России. Заводы белорусские от 45 до 85% комплектующих получают из России. Но, правда, и товаропоток Европа-Россия на 85% идет через Беларусь.
— Можно ли утверждать, что в политические отношения между Москвой и Минском вмешиваются личные факторы, личный, может быть, какой-то налет неприязни между Путиным и Лукашенко, Лукашенко и Медведевым?
— Я не думаю, что такое есть. Я думаю, что это вопрос переговоров. Не более и не менее того. Понимаете, никакие войны, ни атомные, ни тем более молочные и финансовые ни к чему доброму не приводят. Сегодня политика это концентрированное выражение экономики, и мы должны четко понимать, что надо садиться за стол, договариваться по всем вопросам экономики.
— Павел Павлович, как в Москве был воспринят шаг Лукашенко предоставить Курманбеку Бакиеву политическое убежище? Можно ли считать, что это болезненно было для Москвы?
— Я в политику никогда не вмешивался. Я всегда занимаюсь своим делом, понимаете. Я занимаюсь своим делом. То, что мне поручают, я делаю. До меня 150 лет Кремль разваливали, я его сделал за три года и три месяца. Союз разваливали 10 лет, я восстановил его за несколько лет.
— А вы считаете, что союз между Россией и Белоруссией работоспособная система?
— Это не просто союз, это состоявшаяся уже, так сказать, экономика. Я считаю, что нам надо четко понять, что есть законы макроэкономики. Если нет 300 млн потребителей, невозможно деньги собрать на военно-техническое сотрудничество, самолетостроение, приборостроение, машиностроение, финансово-кредитную политику, сельское хозяйство. То есть, это не такое. Зачем великой Германии, где живет 80 млн человек, какая-то там Болгария или Румыния? Хорошие там девушки, и все, но зачем? Это закон макроэкономики. Так и здесь тоже, нам надо восстановить все постсоветское пространство. Об этом неоднократно писал и Назарбаев, и мы.
— С экономической точки зрения, вы считаете. А вы думаете, что здесь политика будет в стороне?
— Я считаю, что мы должны четко понять, что политика это концентрированное выражение экономики.
— А можно ли считать, что Москва ведет какой-то имперский образ жизни, страдает имперскими амбициями? Во всяком случае, страны, входящие в СНГ, именно так воспринимают поведение Москвы.
— Если бы хотели такую политику проводить, то давно бы уже все было восстановлено.
— Чего хочет Москва от Лукашенко?
— Я считаю, что надо садиться за круглый стол и договариваться.
— А чего она хочет?
— Единого экономического пространства, единого военно-технического сотрудничества.
— А Лукашенко это нужно?
— Обязательно нужно. Он уже вошел в историю.
— В чем слабость переговорной позиции Минска?
— Я думаю, что надо просто реально вникать в те процессы, которые идут в экономике и в мировой политике, в государственном строительстве. Это надо, так сказать, заниматься тем, чем занимаются во всем мире. Я же вам говорю, ну вот Германия, Франция, Великобритания – все есть, тем не менее, все равно создают.