В числе новых чешских эмигрантов оказались поэт-авангардист Дмитрий Пименов и его жена художница Мария Демская. МАРИЯ ДЕМСКАЯ рассказала корреспонденту Ъ МИЛЕНЕ Ъ-ОРЛОВОЙ, как живется в ожидании убежища.
— Почему вы вообще решили уехать из Москвы?
— Пименов пришел с допроса и сказал: "Меня предупредили, если хоть один человек погибнет в результате взрыва на Манежной, мы тебя посадим". По телевизору сказали, что он никому не нужен, и тут они пришли с повестками.
— Кто же подкинул на место взрыва листовку с текстом Пименова?
— Я не знаю. Но в общем, мы решили, что надо поехать на выходные к морю искупаться, а потом уже вернуться и пойти на допросы. Пока мы были в Одессе, умерла женщина в ожоговом центре. И мы решили не возвращаться — поехали в Варшаву. Там нас водили в специальный центр МИ-5 — это что-то типа местного ЦРУ. Мы давали интервью Би-би-си — они купили нам билет до Праги и вообще опекали. В Чехии мы решили просить политического убежища и попали в лагеря.
— А что такое эти лагеря?
— Это отстойник. Там оседает всякий криминал со всего мира. Это лагерь закрытого типа.
— Типа пионерский?
— Какой пионерский! Колючая проволока, полицейские с собаками, десять метров до забора не подходить, наркотики, водка запрещены. В день три события — завтрак, обед и ужин.
— Кормят хорошо?
— Все, кто хотел на халяву чешский кнедлик, получают стриптиз-поливку, как мы это называли (суп по-чешски "полевка") — вода и две вермишелины. Но от голода, конечно, не сдохнешь. Потом нас в другой лагерь перевели в 70 км от Праги, в горах, в бывших советских казармах. Там сидят люди отовсюду — Шри-Ланка, Пакистан, Украина, белорусы. В основном причины у всех экономические.
— Террористов много?
— Ни таких, как Дима, ни таких, как Авдей Тер-Оганьян там нет. Авдей приехал позже. Газеты чешские написали, что православная церковь у нас преследует художников. Про Диму тоже писали.
— Женщин и мужчин в лагерях держат отдельно?
— Семейных сажают в одну камеру, а остальные — как повезет. Но, честно говоря, даже с очень любимым человеком трудно отсидеть в одной камере в таких условиях.
— А тебя принимали просто как жену?
— Нас обоих считали террористами. Кому бы мы ни пытались объяснить, что это не так, настрой был однозначный. Мы даже пользовались этим иногда. Там же всякие бандиты сидят, когда они прослышали про Тер-Оганьяна, местная урла пришла к нам бить Диму за Авдея — насчет православия там очень напряглись. Но мы победили, потому что пообещали, что их корпус номер Б взлетит на воздух. Потом они пришли мириться — говорят, вот вы художники, а мы ни черта не понимаем, может, объясните. В общем, все помирились, но никто ничего не понял.
— А как на вас реагировала местная художественная среда?
— Первое время нас не оставляли одних, был очень острый интерес. Подходят на улице: вы Дима Пименов? Боялись, восхищались, хотели дружить. Мы даже поучаствовали в одной выставке, пытались организовать съезд революционных писателей. После карантина мы стали передвигаться самостоятельно, нас выпускали на день-два.
— А почему ты вернулась?
— Мы поссорились — такое со всеми бывает. Сейчас мы помирились. Пока мы были в Чехии, в ФСБ вызывали на допрос мою дочь. Это стало меня тянуть за душу обратно. Многих моих друзей-художников вызывали — я еще из-за этого вернулась. Дочка у меня с фантазией — нагнала им про связь Пименова с марсианской разведкой. Что Пименов все взорвал, что-то про террористическую организацию. В стиле фэнтези.
— Когда ты вернулась, тебе сразу пришла повестка?
— Месяц меня никто не трогал. Но похоже, за мной была слежка. Я ловила такси, и все время подъезжали одни и те же машины — две "четверки"-пикапа и черная "Волга". Сначала я им платила деньги. Потом перестала платить, и они меня возили бесплатно. Я пользовалась моментом — денег нет, жизнь разрушена до основания.
Слежка продолжалась дня четыре. Через месяц они позвонили в квартиру моей дочери, а я там жила. Мне пришлось откликнуться. Следователь сказал: "Мы могли вас задержать на улице месяц назад, а сейчас лучше приходите сами". Я целую ночь маньячила и с испугу напилась текилы, и меня в тачке развезло — на допрос я приехала пьяная. А следователь этот во время обыска в нашей квартире тоже был пьяный — и Пименова отпустил, потому что просто не мог попасть пальцем в кнопку компьютера.
— Что они от тебя хотят?
— Чтобы Дима приехал в Москву.
— Они все еще считают его не писателем, а террористом?
— Чехи отвозили его в специальный лагерь Интерпола, чтобы разобраться, настоящий он террорист или нет. В общем, Интерпол его не выдал. Он находится в лагере под защитой ООН. А сейчас мне в ФСБ говорят: вы что думаете, мы бы его и в Чехии не отловили, если бы он нам был нужен?
Но это все не так просто. Могут, конечно, послать грохнуть из-за угла, но вот официально не получается. По-моему, они все хотят подвести под одну организацию — собрать всех анархистов, леворадикальных художников, Тер-Оганьяна, Пименова, Осмоловского. Когда мы давали показания чешскому МВД, нам сказали, что это стопроцентное политическое преследование. Авдей точно получит политическое убежище — паспорт, квартиру, просто нужно высидеть какое-то время. Дима, скорее всего, тоже — если они, конечно, не учудят там чего-нибудь до этого...