Вот и пролетело радостное безумие, которое назвали Millenium, январь отгуляли. Обстановка в очередной раз стабилизировалась, жизнь вошла в колею: опять официально началась предвыборная кампания. Значит, следует ожидать публичных оскорблений в телеэфире, аналитических вечерних программ по выходным, после которых тяжелая изжога будет логично подводить страну к новой неделе.
Однако начало предвыборной президентской телевойны проведено аналитиками, признаем, весьма вяло. Хотелось сюрпризов — хотя бы, например, какого-нибудь противовеса всенародной поддержке нашего и. о. Но не случилось.
Даже Доренко не прогремел, хотя возможность у него была: в открытый эфир вышел Березовский. Логично было бы услышать, что думает олигарх про тех, кто нес его в течение предыдущей предвыборной борьбы. Теперь Борис Абрамович настоящий депутат и мог бы позволить себе в этом качестве многое. Но то ли простуда лишила сил, то ли хитрый замысел оказался, как всегда, тоньше — ведущий и ведомый были удивительно мягки. Договорились беседовать "на ты", но депутат от Карачаево-Черкесии все время сбивался на официальное обращение. В высказываниях же был миролюбив, как кот Леопольд, и всему радовался. Думский скандал оценил высоко, как свидетельство становления истинного парламентаризма; обиженному уходу правых порадовался как свидетельству консолидации демократической оппозиции; свое "Единство" с коммунистами счел свидетельством тоже чего-то хорошего. А в результате тяжелое орудие, которое вывел на позицию Сергей Леонидович, выстрелило громко, но холостым. Передача просто выпала из привычной стилистики программы и на рейтинг не сработала.
Сванидзе был верен себе и своему постоянному главному герою: в "Зеркале" был практически один Путин. Это дало ведущему удивительную возможность: Николай Карлович говорил о "Медведе" весьма иронически, вполне недобрым тоном, резко острил по поводу всех думских компаний, вообще был независим. Зато и. о. все ставил на места и рассказывал, что такое хорошо... Из шуток ведущего запомнился заочный совет Говорухину (который где-то сетовал Зюганову — мол, как же так, Геннадий Андреевич, кинули ОВР, а я с вами в бильярд играл): "а вы, Станислав Сергеевич, с ним на деньги сыграйте". Неплохо также прозвучало воспоминание о знакомой девочке, которая, разозлившись на родителей, заявила: "раз так, я какать не буду!" Милое поучение правым, ничего не скажешь... Между тем, Владимир Владимирович все рассказывал и рассказывал: как в Чечне все будет идти по графику, как в Думе будет хорошо с кворумом, как все будет правильно, если все будут его слушаться, и как он ни за что и никогда против демократии не пойдет. "Не дождетесь",— твердо заявил он тем, кто, по его мнению, не столько боится диктатуры, сколько сам о ней мечтает и то и дело ходит в Кремль с просьбой приструнить политических противников. Нет уж, сказал и. о. Путин, я представляю интересы всего народа и на такое не пойду. И правильно — если весь народ представляет свои интересы в виде Путина, то зачем размениваться? А что касается сговора "медведей" с зюгановцами, то вся программа Сванидзе старательно доказывала: да временно это! Неявно, но прозвучал даже и такой убедительный аргумент: если мы сейчас правых кинули ради левых, то почему бы нам потом и левых не кинуть ради правых? Логично. Даже слишком логично — нечем возмутиться.
И у Киселева все было, как всегда. В главном сюжете про думские разборки были сказаны положенные слова — и как нехорошо с коммунистами дело иметь, и как несовременно меньшинства обижать всякие, в том числе и парламентские... В общем, обычная гуманистическая позиция Евгения Алексеевича. Про то, как с теми же самыми коммунистами дело имел Евгений Максимович, естественно, не вспомнилось... Гости программы из числа думских забастовщиков тоже большого оживления не внесли — временами казалось, что они здесь, в студии, просто время коротают до возвращения в Охотный ряд. Хакамада была рассудительна и не исключала в будущем правого "Единства", Явлинский был сдержан, но в "Единство" не верил, один только неугомонный Говорухин кипел эмоциями — все возмущался давним премьерским обещанием "мочить", примеривал его почему-то к себе и тут же сообщал, что он ничего не боится, потому что "я мужик, и жена у меня тоже крепкая". Киселев корректно молчал.
В целом же еще раз подтвердилось: гайдаевский набор в нашей стране бессмертен. Балбес, Трус и Бывалый — что бы они ни говорили, мы готовы смотреть на них каждый уик-энд.