Накануне национального праздника в столице Северной Кореи по заданию редакции Ъ побывал специальный корреспондент Денис Демкин. Ради этой поездки ему пришлось совершить не одну сделку с собственной совестью. Но он не жалеет о содеянном.
В Пхеньян я летел как водитель владивостокской автобазы #10. На самом деле я никого не хотел обманывать. Но у Северной Кореи сейчас сложные отношения с иностранными журналистами: после смерти Ким Ир Сена их в эту страну не пускают.
И поэтому, заполняя анкету в консульстве, я решил не рисковать. И обман удался: через десять дней я получил визу и оказался на борту Ту-134, выполнявшего рейс Владивосток--Пхеньян.
Через полтора часа полета мы сели в аэропорту Пхеньяна — огромном и пустом, потому что регулярного авиасообщения у Северной Кореи нет ни с одной страной мира. Все международные рейсы носят исключительно чартерный характер (в основном сюда летают китайцы), а внутренних авиалиний в Стране чучхе и вовсе не существует.
Прямо у трапа нас окружили военные, в сопровождении которых мы и пошли к зоне таможенного оформления. Миновали ларек с призывной надписью "Duty free", где красовались несколько бутылок скотча, французского коньяка, наручные часы китайского производства и книги Ким Ир Сена, прекрасно изданные и на разных языках. Все — по несуразно высоким ценам. Но зато пост таможенного контроля был оборудован по последнему слову техники.
Стоило нам, пройдя контроль, сесть в автобус (японский, кстати), как пхеньянский аэропорт был заперт, а свет в его больших залах потушен. Экономия.
Темно было и на дороге. Лишь изредка по сторонам шоссе мелькали красиво подсвеченные памятники и панно с изображением Ким Ир Сена. Доехали без происшествий, если не считать того, что несколько раз наш автобус останавливали военные патрули.
Поселили нас в самом центре Пхеньяна, в восемнадцатиэтажной гостинице "Чхангвансан", расположенной по соседству с Ледовым дворцом спорта, где тренируется северокорейская хоккейная команда (уж не знаю, с кем там она конкурирует на международной арене). В гостинице, как и в аэропорту, было малолюдно: только наша тургруппа и китайская спортивная делегация тяжелоатлеток. Точно такое же положение и в двух десятках других пхеньянских гостиниц. Однако корейцы не теряют надежды на лучшее, и сейчас в центре Пхеньяна строится новый, гигантский тридцатиэтажный отель в форме пирамиды.
А вот одна из легенд, повествующая о северокорейских строителях.
Однажды глубокой ночью на стройплощадке, где возводилось здание Дворца науки, неожиданно появился Ким Чен Ир. Как и все строительные объекты в КНДР, дворец возводился в три смены и был почти готов к юбилею вождя. Но наследник остался недоволен. Он дал указание надстроить еще три этажа и покрыть их изломанной крышей в традиционном корейском стиле. Главный инженер опешил: до праздника всего неделя — никак не успеть, да к тому же вы, дорогой и любимый руководитель, сами утверждали проект. Ким Чен Ир не дослушав повернулся и укатил на своем длинном автомобиле.
Главного инженера сменили, пригнали на стройку дополнительные армейские батальоны и под духовой оркестр методом скоростного штурма, изобретенного Ким Чен Иром, за неделю воплотили его замысел.
Кстати сказать, высоток в Пхеньяне немало. Огромные жилые массивы (30 этажей еще не предел) вечерами светились тысячами окон. По первому разу производит сильное впечатление, тем более что все окна без занавесок (приверженцам идей чучхе нечего скрывать друг от друга).
Отрезвление наступает днем. Если подъехать поближе, то можно разглядеть, что из небоскребных форточек торчат трубы печек-буржуек. Небоскребы не отапливаются. Экономия. И еще часто обесточиваются. Об этом мне рассказал один знакомый из русских, который работает в КНДР уже лет десять: "Все эти многоэтажки — фикция: света и воды нет круглый год; зимой там спят в одежде вповалку, стираются где придется".
Так что мне, можно сказать, повезло. Я видел редкую картину — пхеньянских окон гасимый свет.
День в Пхеньяне начинался с одного и того же: около пяти утра меня будила марширующая многотысячная колонна горожан, которые, подбадривая себя маршами, песнями и гимнами, славящими мудрое руководство, несли венки к многочисленным памятникам и портретам Ким Ир Сена.
Так в КНДР встречают трудовой день. И это не показуха, как можно было бы подумать, а нормальная забота о рядовых корейцах — часов и радио у них нет, а дел невпроворот.
Основная забота жителя Страны чучхе — добыть еды. В Пхеньяне, который, без сомнения, в привилегированном положении, в магазинах я обнаружил только водку. В городе невозможно увидеть собаку или кошку — их давно истребили, как и голубей. А по городским паркам бродят женщины с большими мешками и собирают съедобную траву и насекомых. Дипломаты из нашего посольства в Пхеньяне говорят, что трава и жуки идут в пищу или на корм домашней живности, которую держат прямо в городских квартирах.
Девушка-экскурсовод объяснила все иначе: оказывается, пхеньянцы сейчас повально увлечены разведением декоративных растений. Подобного рода объяснений за эти дни пришлось наслушаться немало — никто ведь не хочет потерять работу. Тем более что работа с иностранцами считается одной из самых хлебных, поскольку интуристов в еде никто не ограничивает.
Вечером нашему экскурсоводу стало плохо: она поужинала с нами, и непривычно калорийная пища оказалась не по силам ее отвыкшему от нормального питания организму.
Улицы Пхеньяна довольно унылы, хотя и чисты. Дворников нет — за каждым горожанином закреплен участок территории, который он и убирает.
Машин мало. Собственный автомобиль имеют немногие — зарубежные соотечественники, пожелавшие остаться на исторической родине, да разного рода обеспеченная публика — ученые, артисты, партийцы. В частном пользовании в основном подержанные японские машины с правым рулем. А вот партийная элита и функционеры среднего звена предпочитают немецкие и японские новейшие модели. Спецрейсами "Аэрофлота" прямо с заводов-изготовителей их крупными партиями доставляют в Пхеньян.
При всем при этом ездить в темное время суток в Пхеньяне очень трудно. Улицы не освещаются, водители принципиально не переключают свет с дальнего на ближний, у многих не работают стоп-сигналы и габаритные огни. Наконец, очень досаждают велосипедисты.
Самой разудалой ездой славятся молодые танцовщицы, например, из национального театра "Мансудэ". Эти 20-25-летние "народные артистки" гоняют по пустынным улицам Пхеньяна в шикарных "кадиллаках" и "фордах", заработанных на так называемых закрытых выступлениях для партийного руководства.
За здоровьем партийной элиты и тем более высшего руководства в Северной Корее следят более чем тщательно.
"Нас подняли рано утром и сообщили, что через час состоится внеплановая, но очень важная встреча, — вспоминает бывший работник ЦК ВЛКСМ о своей поездке в Пхеньян. — Привезли к железным воротам с вооруженными охранниками и торжественно объявили, что с нами пожелал встретиться любимый руководитель. Через двор провели в двухэтажное здание, чем-то напоминающее виллу. И в гостиной нам всем по очереди стали протирать руки непонятной жидкостью. Удивились, но виду не подали. По запаху — вроде спиртовой раствор.
Потом двери распахнулись и к нам вышел сам Ким Чен Ир, пожал каждому руку. Тогда мы все поняли. Вот так заботятся о здоровье вождя нации — боятся, как бы не заразили его иностранным вирусом".
Я тоже попытался организовать для себя закрытое выступление танцовщиц — в моем гостиничном номере. Тщетно. Знакомый российский дипломат пояснил: "Чего здесь нет, так это уличной и гостиничной проституции. Контакты такого рода с иностранцами чреваты расстрелом".
Еще по вечерам я пытался смотреть телевизор. По всем трем каналам идет примерно одно и то же: патриотические фильмы и передачи о жизни и подвигах Ким Ир Сена и не сломленного неудачами северокорейского народа. Изредка показывают старые советские фильмы с Любовью Орловой.
Но сдвиги в этой области налицо. Так, недавно показали минисериал про шпионов. Всего 12 серий, и не новый — 1972 года, но пхеньянцы такого не видели никогда, они пережили шок.
Для тех, кто еще не понял, поясняю: это были наши "Семнадцать мгновений весны".
В последний день я предпринял попытку к бегству — решил самостоятельно побродить по городу. И отстал от группы.
Я почти сразу понял, что погорячился. 30-градусная жара, 100-процентная влажность, ни малейшего ветерка — в общем, далеко уйти я не смог. Буквально несколько сотен метров, и меня настигли гиды.
Но кое-что почувствовать я все же успел.
За мной сразу увязались дети, которые, почуяв чужой запах, не отставали несколько кварталов. А еще я своей сытой и отмытой внешностью откровенно шокировал прохожих — они замедляли шаг и удивленно-недоверчиво осматривали меня с головы до ног.
И в эти минуты я наконец почувствовал себя настоящим иностранцем — и понял, что съездил не зря.
А уже вернувшись домой, ощутил: после северокорейского социалистического заповедника Россия кажется необыкновенно прогрессивным, свободным и демократическим государством.