Фестиваль музыка
В Зальцбурге прошел очередной Pfingstspiele — приуроченный к празднику Пятидесятницы авторитетный международный фестиваль, посвященный старинной музыке. Знаменитый дирижер Риккардо Мути, вот уже четвертый год выступающий в качестве лица фестиваля, предложил в качестве его главного сюжета историю ветхозаветной Юдифи. Раритетную ораторию Моцарта слушал СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
С тех пор как в 2007 году Риккардо Мути воцарился на Pfingstspiele, главными авторами из чествуемых на этом фестивале были итальянцы XVIII века, композиторы великой неаполитанской школы, и совсем уж плотно примкнувшие к ним стилистически остальные европейцы вроде немца Иоганна Адольфа Гассе. Моцарта, как казалось, оставили летнему фестивалю, то есть главному из зальцбургских форумов. Но в этот раз маэстро Мути вспомнил о главном уроженце Зальцбурга: в конце концов, во времена юности Вольфганга Амадея ориентация на неаполитанскую традицию была для оперного композитора делом почитай общеобязательным, к тому же вслед за своими успехами в Милане юный maestrino и его отец всерьез надеялись одно время получить работу в Неаполе, хотя и не преуспели. Помощи в этом предприятии отец и сын ждали от композитора Йозефа Мысливечека, известного в то время в Италии как прямо-таки divino Boemo, "божественный богемец", но тот вольно или невольно их подвел. Возможно, есть и некоторая логическая связь между этими попытками и тем, что в 1771 году 15-летний Моцарт, находясь в Италии, упрямо взялся за либретто, которое совсем недавно крайне удачным образом использовал Мысливечек,— "Освобожденная Ветилуя" (Betulia liberate) Пьетро Метастазио.
Одноименная оратория, что занятно, оказалась единственным из крупных вокальных произведений Моцарта, которую четыре года назад, в пору моцартовского 250-летия, Зальцбургский фестиваль побоялся представить в сценической версии,— ее исполняли в концерте. А вот теперешний Pfingstfestspiele открылся именно что сценической версией "Освобожденной Ветилуи" Моцарта в постановке молодого режиссера Марко Гандини, ученика Франко Дзеффирелли и ассистента Грэма Вика. Ну а завершался фестиваль еще одной адаптацией все того же сверхуспешного либретто, "Освобожденной Ветилуей" Никколо Йоммелли, написанной многими годами ранее, в 1743 году и исполненной уже на чисто концертный лад.
Сюжетная канва "Ветилуи" общеизвестна: стратегически важная израильская крепостца осаждается ассирийскими войсками под предводительством генерала Олоферна, и местному князю Осии, казалось бы, остается только внять мольбам измученного населения и сдать крепость, но тут на сцене появляется благочестивая Юдифь, которая меняет вдовий траур на нарядные одежды и отправляется во вражеский лагерь. Как оказалось, ради того, чтобы усыпить бдительность Олоферна и отрубить ему голову, после чего объятое паникой языческое войско беспорядочно отступает. Европейская живопись от Джорджоне до Климта подчеркивала в этой истории соблазнительную женственность Юдифи и даже щекочущий нервы момент некросадизма, но в либретто Пьетро Метастазио все более благонравно. Юный Моцарт не стал переставлять дорогие для католической версии Просвещения сюжетные акценты: самое важное в его оратории не само смертоубийство (оно происходит за сценой, Юдифь только рассказывает о нем, вернувшись со своего спецзадания), а доверие к Богу и убежденность в том, что истинная вера значит больше, нежели военно-государственная мощь.
Для незнакомых с отчаянно редко исполняемой "Освобожденной Ветилуей" Моцарта оратория прозвучала подлинным открытием, ощущение которого, кажется, захватило и руководимый Риккардо Мути Молодежный оркестр имени Луиджи Керубини. В стародавних шедеврах, исполняемых на Pfingstfestspiele, игра оркестра слишком часто напоминала автоматически тщательную игру старинной пианолы, но в этом случае оркестр невольно следовал энтузиазму самого Моцарта, радовавшегося всякой возможности отклониться от принятого в опере (оратория позволяла некоторые вольности) жесткого формата "речитатив плюс ария da capo". Во всяком случае, изумительный номер "Pieta se irato sei", молитва Осии с хором жителей Ветилуи (в исполнении Венского филармонического хора), со всей отчетливостью выдавал в юном Моцарте будущего автора "Реквиема".
С певцами оратории тоже повезло: Юдифь пела Алиса Колосова, 22-летняя меццо-сопрано из России, которая в общем зачете явно положила на лопатки остальных солистов — и тенора Майкла Спайреса (Осия), наделенного красивейшим моцартовским тембром, но, увы, провальной техникой, и Марию Грацию Скьяво (Амиталь, предводительница женщин Ветилуи) с ее сопрано, резким и настойчивым, как указка школьной учительницы. Немножко застенчивая юная певица из России обещает вскоре вырасти при обилии сыплющихся на нее теперь ангажементов в настоящую звезду: состоявшимся было оперным гранд-дамам вроде Магдалены Кожены впору подвинуться.
Постановка Марко Гандини, со своей стороны, особых чудес не добавила, но все же обернулась внятным и интересным спектаклем. Во многом благодаря сценографии Итало Грасси — разъезжающейся на отдельные элементы конусовидной конструкции, которая, правда, угрожающе напоминала поначалу декорацию к прошлогодней постановке "Моисея и фараона" Россини (тоже ветхозаветный сюжет), но работала не в пример лучше — стены осажденного города, эрзац-синагога или шатер Олоферна, изображаемый в рассказе Юдифи, считывались без всякого ущерба для музыкальной драмы. В этой драме были провисающие моменты — например, одетый в условные вретища хор, с арифметической занудностью изображающий в первых сценах страдающую массовку, или беседа Осии с ассирийским перебежчиком Ахиором (баритон Науэль ди Пьерро) об истинном богопочитании, выглядящая изысканным сократическим диалогом, или финальные сцены оратории, осененные сознанием, что победа-то благодаря Юдифи уже случилась. Но даже с этими оговорками настолько выигрышного артистически зрелища на Pfingstfestspiele за последние четыре года не случалось — при самодержавном характере Риккардо Мути, известного своей деспотической позицией по отношению к режиссерам, это и правда достижение, сравнимое с подвигом библейской Юдифи.