Выставочная программа ГМИИ имени Пушкина в этом году вполне вписывается в новую политическую концепцию "Back in the U.S.S.R.". Вначале нам показали Пикассо — после достопамятной выставки 1957 года его имя в СССР стало синонимом европейского модернизма. На подходе шедевры будапештского Музея изобразительных искусств — для живших по эту сторону железного занавеса он служил суррогатом Лувра. Нет, конечно, лучшей картинной галереей в странах Варшавского договора была Дрезденская, но она не отличалась универсальностью будапештских коллекций. К тому же ее, вывезенную трофеем из побежденного рейха в 1945-м и возвращенную братской ГДР в 1955-м, у нас успели выучить наизусть, благо и большая прощальная выставка была, и прекрасно изданные алпатовские альбомы попадались у букинистов. Будапештское собрание, знакомое куда хуже, казалось чем-то ну уж совсем западным.
Выставок из будапештского музея в ГМИИ, впрочем, было предостаточно. Привозили европейский рисунок, итальянскую и испанскую живопись, венгерское искусство за тысячу лет, от варварских украшений времен Иштвана Святого до "передвижнических" картин Михая Мункачи. Теперь же везут creme de creme — 60 шедевров в самом точном смысле слова. Трое молодых людей: Рафаэля, Джорджоне и Дюрера — прекрасный повод поупражняться в сравнениях Ренессанса в Германии и Италии, во Флоренции и в Венеции. Двое мужчин: утонченный венецианский кавалер кисти Паоло Веронезе против голландского увальня кисти Франса Халса. "Крестьяне за трапезой" Веласкеса — в Эрмитаже есть похожий бодегон. "Мария Магдалина" Эль Греко — она могла бы составить прекрасную пару эрмитажным "Петру и Павлу". "Распятие" Альтдорфера — такого ни в Эрмитаже, ни в одном другом российском музее нет. Тициан, Тинторетто, Лоррен, Брейгели, Рейсдали, Кранахи, Ван Дейк, Йорданс, Рибера, Сурбаран, Мурильо. Завершает хит-парад старых мастеров "Разносчица воды" Гойи. "Шедевры на гастролях" — казалось, после того, как открылись ворота социалистического лагеря, этот выставочный жанр утратит актуальность: выставки сделаются тематическими, а за шедеврами мы будем ездить по месту их постоянной прописки. И все же жанр оказался живуч и не лишен обаяния. Да и будапештские картины будут смотреться в интерьерах цветаевского музея как родные: Белый зал и парадная лестница — все это Роман Иванович Клейн проектировал, явно мечтая о коллекции такого уровня.
У московского и будапештского музеев, на самом деле, много общего. Начать со зданий: эти помпезные неоклассические храмы искусства с массивными портиками вообще легко спутать — они ровесники и строились в соответствии с музейной модой начала XX века. Формально Музей изобразительных искусств в Будапеште на шесть лет старше Музея изящных искусств в Москве, он был открыт в 1906 году и недавно отпраздновал столетие, однако оба проекта родились в одно и то же время — в середине 1890-х. В истории этих собраний тоже есть родственные черты — их создатели, энтузиасты, мечтатели и патриоты, словно бы предугадали ход вещей. Когда 17 августа 1898 года император Николай II с семейством присутствовал на торжественной закладке здания нового московского музея, получившего имя его отца, ничто не предвещало того, что Первопрестольная вскоре вернет себе столичный статус и ей понадобится свой Лувр. Когда 1 декабря 1906 года престарелый Франц-Иосиф посетил торжественное открытие музея в Будапеште, вряд ли кто-то мог предположить, что через десять с небольшим лет этот город станет столицей независимой Венгрии и ему тоже никак не обойтись без собственного Лувра.
Альбрехт Дюрер. «Портрет юноши», около 1504 года. Дерево, масло
У Музея изобразительных искусств в Будапеште, правда, больше оснований называться Лувром, чем у ГМИИ имени Пушкина, которому даже разорение Эрмитажа не помогло. Поначалу он представлял собой забавный гибрид Прадо и Третьяковки, как и многие национальные картинные галереи XIX века: роскошная коллекция старых мастеров, собранная князьями Эстерхази, сочеталась с собранием полотен венгерских романтиков и реалистов, выглядящих рядом с Рубенсом, Рембрандтом и Веласкесом не столько наследниками, сколько бастардами. В 1957 году мадьярскую школу выселили в Венгерскую национальную галерею, и очистившийся от местечковых пережитков Музей изобразительных искусств сделался поистине универсальным. Его египетское собрание считается вторым по значимости в Центральной Европе — после Египетского музея Берлина, античное собрание в ряде разделов откровенно превосходит эрмитажную коллекцию. Отдел скульптуры невелик (около 600 единиц хранения), но может похвастаться, к примеру, уникальной бронзой Леонардо да Винчи — крохотным всадником на вздыбленном коне. Эскизы Леонардо к "Битве при Ангиари" опять же одно из главных украшений богатейшего собрания рисунков (10 тыс.) и гравюр (100 тыс.), в котором можно найти все что угодно, от "Певцов" Якопо Понтормо до "Мухи" Ильи Кабакова. И только по части импрессионистов, Сезанна, Ван Гога, Пикассо и Матисса — спасибо Щукину и Морозову — Будапешт в подметки не годится Москве. Что же до будапештских старых мастеров — их сравнивают с луврскими отнюдь не в насмешку. Во всяком случае, про тамошних испанцев говорят, что лучше — только в Мадриде.
ГМИИ имени Пушкина, с 8 июня